Думаю о красавице,

Утирая слезы, всматриваюсь в ожидании.

Сваха пропала, дорога непроходима,

Речей никак не связать для послания ей.

 

Из-за препон-преград волнуюсь-досадую,

Увяз-застрял так, что не выбраться.

До утра излагаю обуревающие чувства,

Устремления иссякают-спадают, ибо не с кем послать. 

 

Хочу послать эти речи вместе с плывущим облаком,

Но оно, встретившись с Фэн-луном,

не трогается дальше. 

С домой вернувшейся птицей

отправил бы эти строки,

Но она гнездится так высоко,

что трудно добраться.

 

Гао-синь, божественностью преисполненный,

Встретил Темную птицу

и с нею передал подарок. 

Хотел бы изменить свои принципы

и последовать пошлым нравам,

Да стыдно менять изначальные устои,

поступаться устремлениями. 

 

В одиночестве проводя годы,

в разлуке страдаю,

Жаль, что удрученное сердце

никак не переменится. 

Успокоить бы горести,

изучая, как обрести долголетие,

Но как измениться-перемениться,

чтобы стать таковым?

 

Знаю, прежняя колея ни к чему не приведет,

А все не меняю направление. 

Повозка уже перевернулась, кони упали,

Ковыляя в одиночестве, все переживаю

об этой иной дороге.

 

Взнуздав лихих скакунов, их опять запрягу,

Цзао-фу для меня пусть ими правит. 

Но топчутся на месте, - не даю им мчаться:

Тяну время, выжидая благоприятный момент. 

Указав на западные извилины Бочжоу,

Рассчитываю в темноте сумерек их достигнуть. 

 

С приходом весны начинается год

И ясное солнце восходит все неторопливей.

Я собираюсь предаться праздным устремлениям,

тешась веселием,

Гулять вдоль Янцзы и Ся, унимая горести.

 

Рву в густых зарослях душистую ангелику,

Собираю на протяженных островах вечнозеленые травы. 

Жалею, что я не застал людей древности, -

С кем же мне наслаждаться

этими благоухающими травами?

 

Обрываю заросли горца,

разные дикие травы

Набрал для плетения поясных подвесок. 

Подвески получились настолько пышными,

что вокруг обвязался,

Но вскоре увяли и опали,

пришли в полную негодность. 

Буду ж бесцельно бродить,

чтобы развеять печаль,

Наблюдать, как меняются обычаи

обитателей юга. 

Нежданная радость, появившись в сердце,

Меня полностью охватит -

и большего нечего ожидать. 

 

Душистые и сорные травы

переплелись в беспорядке,

Но истинно благовонные цветы

изнутри источают аромат.

 

Их много-премного, вдаль простираются,

Наполнены ароматом внутри - и вовне источают.

Чувства и природные свойства,

уверен, можно сберечь,

Пусть пребываешь затворником -

услышат о твоих творениях.

 

Повелеть бы фикусу стать посредником,

Да боязно подниматься на цыпочки,

лезть на дерево.

Понадеяться бы, что лотос будет сватом,

Да боязно подбирать подол плахты,

мочить ноги.

 

О том, чтобы подняться ввысь, я даже не говорил,

Но и вниз спуститься я не смог.

Посему я себя не облачал в суетные одеяния,

Однако топтался в сомнениях-колебаниях.

 

Полностью следовал прежде начертанному,

Никогда не изменяя этого мерила.

Но по воле судьбы пребывая во мраке,

я вот-вот лишусь сил,

А так хочется, чтобы ясное солнце

никогда не зашло.

 

В одиночестве бреду-плетусь, на юг держа путь,

А в мыслях - былые деяния Пэн Сяня.

Комментарий М. Е. Кравцовой

Принятый перевод названия - "Думаю о любимом человеке" отражает его традиционную интерпретацию (начиная с толкования Ван И) как иносказательного повествования, отражающего думы Цюй Юаня о Хуай-ване. В произведении действительно смешиваются указанные выше смыслы сочетания мэй жэнь. Но мотивы сватовства, откровенно перепевающие соответствующие эпизоды "Ли сао", позволяют перевести это сочетание как "красавица". Использованы преимущественно пятисловный и шестисловный поэтические размеры. По рифме текст состоит из 13-и четырехстрочных строф, одной шестистрочной, одной восьмистрочной строфы и завершается двустишием. Выделяют два (Чжоу Бин-гао), три (Тан Бин-чжэн), четыре (Ван Цзя-синь) смысловых раздела.