Белые волосы - в три тысячи сажен:

Это кручина кажется длинной такой!

Мне не постичь: в зеркале этом светлом,

Где мог достать иней осенний я?

Примечания В. М. Алексеева

"Выражение "Три тысячи сажен", - пишет критик, - у людей, распинающихся за форму и приклеившихся к следам вещей, возбуждает недоумение. На самом же деле это просто поэтическая свободная фантазия, крайняя изобразительность. Читателю не следует, как говорит Мын-цзы (IV в. до начала нашей эры), "из-за буквы портить выражение и из-за выражения - всю мысль". Я уже не говорю, - продолжает критик, - о том, что второй стих дает видеть всю мысль целиком".

Другой критик говорит, что число "три тысячи" надо понимать, как круглое число и принятую традицией гиперболу (напр., как "три тысячи" учеников Конфуция).

Европейской поэтической критике доступно, кажется, более простое объяснение этой гиперболы. Поэт смотрится в заводь, чуть тревожимую зыбью, и лицо его расплывается бесконечными кругами, создавая из бороды клуб белых неизмеримых нитей. Так, по крайней мере, пишущий эти строки понимал это место до прочтения туземной критики; так понимает и посейчас.

Эта строфа воспроизводится во всех учебных изданиях и считается одним из шедевров поэта. "Первый стих, - говорит один из комментаторов, - очень странный и причудливый, а остальные: что ни слово, то очарование. Это по плечу только мастеру... А с читателями, выискивающими строфы и вытаскивающими со всех сторон по фразе, - разве можно об этих вещах говорить?"