Павлины в вышине летят на юг,

Один из них кружит, кружит устало...

"В тринадцать лет я ткала лучший шелк,

В четырнадцать уже кроить умела,

В пятнадцать научилась я играть

На звучной двадцатитрехструнной цитре.

В шестнадцать я читала наизусть Предания, поэмы и каноны,

В семнадцать стала вашею женой.

И вот живу я в скорби постоянной.

Чиновником в приказе служит муж,

И потому он в чувствах неизменен

И целомудренную жизнь ведет.

Но потому же часто оставляет

Меня одну, с ним редко вижусь я.

Поет петух, и я иду работать,

Как следует за ночь не отдохнув.

Хоть за три дня я пять кусков наткала,

А все ж свекровь за медленность корит.

Но я старалась, ткала очень быстро...

Да, трудно в вашем доме быть женой.

Не потерплю напрасных понуканий,

Придется вас покинуть навсегда.

Вы объяснить сумеете свекрови,

Что я должна оставить этот дом

И в прежнюю свою семью вернуться".

 

Примечания

В прозаическом предисловии к этой песне сказано: "В период Цзяньань (196-219 гг. н. э), когда правления династии Хань, в Люйцзянфу жена мелкого чиновника Цзяо Чжун-цина из рода Лю была изгнана свекровью из дома мужа и дала клятву никогда вторично не вступать в брак. Когда семья все же принудила ее к этому, она бросилась в реку и утонула. Чжун-цин узнал о ее смерти и повесился на дереве в своем дворе. Люди того времени сокрушались о них и сложили стихи".

 

                    ***

Чиновник выслушал слова супруги

И матери поведал обо всем:

"Гаданьем по лицу мне предсказали

Ничтожную карьеру и судьбу,

Но счастлив тем я, что досталась в жены

Девица небывалой красоты.

Мы с юных лет постель делили с нею

И к Желтым водам в час один пойдем.

О вас печемся вместе два-три года

И только начинаем нашу жизнь.

Ответьте, в чем моя жена виновна,

Чем заслужила вашу неприязнь?"

Сказала мать чиновнику приказа:

"Обидчива, мой сын, твоя жена!

У ней нет целомудрия устоев,

И самоволья слишком много в ней.

Я долго-долго гнев в груди скрывала,

Но без меня ты справиться не смог!

В семье восточной есть одна девица,

Что красотой, умом - как Цинь Ло-фу.

Любви достойна, внешность несравненна,

Я там уже замолвила словцо.

Теперь прогнать нам нужно поскорее

Твою жену - пускай домой идет!"

Чиновник поклонился, но смиренно

И робко матери в ответ сказал:

"Но если мы жену сейчас прогоним,

Клянусь, вовеки вновь я не женюсь!"

А мать, услышав возраженье сына,

По креслу палкой в сильном гневе бьет:

"Ничтожный сын почтения не знает,

Решился словом помогать жене!

Я потеряла к ней расположенье

И не позволю ей остаться здесь!"

 

Примечания

В семье восточной... – т. е. в семье, живущей в во­сточной части поселения (обычно в этой части селились самые знатные и богатые семьи.)

 

                    ***

Чиновник кланяется ей безмолвно

И возвращается к себе в покой.

Он разговор с женою начинает,

Но в горле ком мешает говорить:

"Я сам тебя из дома не прогнал бы,

Но принуждает матушка меня.

Ты возвратись в свою семью на время,

Как я на время ухожу в приказ.

Недолго ты одна пробудешь дома:

Уладим все и будем вместе жить! 

Теперь придется потерпеть немного,

Прошу тебя исполнить мой совет".

Ему жена-красавица сказала:

"К чему опять запутывать меня!

В луне одиннадцатой дом покинув,

Вошла когда-то я в твой знатный двор. 

Старалась быть в согласье со свекровью

И самовольно не решалась жить. 

Трудилась честно днем и даже ночью

И в горечи своих трудов жила.

Не совершала никаких проступков,

Ухаживала честно за свекровью,

Имела я ее расположенье.

II если все же выгонят меня,

То можно ль говорить о возвращенье?

Есть куртка вышитая у меня,

На пей сверкают нити золотые.

Из красной ткани брачный полог мой,

А по углам курятся благовонья.

Шесть-семь * десятков сундуков моих

С резным орнаментом слоновой кости

Повиты пестрой шелковой тесьмой.

Различнейшие вещи в них хранятся,

Различное имущество лежит.

У недостойной вещи очень грубы,

И мало их для будущей жены,

Однако вы их все же подарите.

Не будет впредь у нас сердечных встреч.

Я вам желаю мира и покоя,

Желаю нам друг друга не забыть!"

 

Примечания

Шесть-семь – характерный для юэфу прием не­определенности счета.

 

                    ***

Пропел петух, вот-вот рассвет наступит,

Жена встает, спешит застлать постель,

Расшитую одежду надевает,

Встречая утра раннего приход.

Обула ноги в шелковые туфли,

Прическу сделала, в нее воткнув

Сверкающие яшмовые гребни.

Одела стан в блестящий белый шелк

И вдела серьги ясные, как луны.

Похожи белые персты ее

На белый лук, очищенный от шкурки.

Алеют, как рубин, ее уста,

Ступает деликатно, осторожно.

Нет в мире равных ей по красоте!

Идет она проститься со свекровью,

Та слушает, но гневом вся полна:

"Когда была я маленьким ребенком,

То в отдаленной местности росла,

Не получая нужных наставлений.

Стыжусь: в такой прославленной семье

Не пара я для знатного потомка!

Имела много свадебных даров,

Но не могу сносить я притеснений.

Сегодня навсегда уйду домой

И вашу доброту ко мне запомню!"

Идет проститься с мужнею сестрой,

И слезы надают жемчужной нитью:

"Когда впервые прибыла сюда,

Сестра была еще совсем ребенком.

Теперь же стала взрослою она.

Усердно и сердечно за свекровью

Ходили мы, когда я здесь жила,

Любя друг друга и трудясь совместно.

Так пусть в седьмой луне седьмого дня

И в праздничные дни девяток нижних

Друг друга мы припомним, веселясь!"

В повозку села, выйдя за ворота.

Струились слезы сотнями ручьев.

 

Примечания

В седьмой луне седьмого дня – день встречи Пастуха и Ткачихи - старинный женский празд­ник в Китае.

Девяток нижних – так называли девятнадцатое число каждой луны; этот день отмечали женщины.

 

                    ***

Жена и повозке следовала сзади,

Скакал верхом чиновник впереди,

Стучат колеса, и стучат копыта...

При въезде на широкий дальний тракт

Прощальное свиданье совершилось.

В повозку горестно садится муж,

К жене склонился, на ухо ей шепчет:

"Клянусь остаться верным навсегда.

Домой ты отправляешься на время,

Как будто посещая отчий дом,

Как ухожу в приказ и я на время.

Ты вскоре возвратишься вновь ко мне.

Так поклянемся вместе перед небом

Друг другу никогда не изменять!"

Чиновнику жена его сказала:

"Благодарю за верность и любовь,

И если вы исполните обет свой,

То вскоре вас увижу я опять.

Вы будьте, как утес, большим и крепким,

Пусть будет камышинкою жена.

Утес нельзя ни повернуть, ни сдвинуть,

Мягка тростника, но крепка, как шелк.

Брат заменил отца в моем семействе,

Он грозен в гневе, как небесный гром.

Боюсь, со мной не станет он считаться

И замуж выйти будет принуждать."

Подняли руки в бесконечной грусти,

Но долго распрощаться не могли.

 

Примечания

Подняли руки в бесконечной грусти – прощальный жест.

 

                    ***

Вошла Лань-чжи в знакомые ворота,

Достоинства и чести лишена.

Всплеснула мать руками в изумленье:

"Не думала, что так вернется дочь!

В тринадцать лет ты ткать уже училась,

В четырнадцать кроить уже умела,

В пятнадцать лет играть умела ты

На звучной двадцатитрехструнной цитре,

В шестнадцать знала "И-цзин" и "Ли-цзи",

В семнадцать лет тебя вручили мужу,

И не было проступков у тебя!

Но если ты ни в чем не провинилась,

То как тебя вернули, отвечай!"

"Лань-чжи стыдится матери упреков,

Но нет на мне воистину вины!"

И мать родная впала в скорбь большую.

Примечания

”И-цзин“ ("Книга перемен") и "Ли-цзи" ("Книга обрядов") – классические конфуцианские книги.

 

                    ***

Прошло всего лишь десять с лишним дней,

А уж начальник округа шлет свата

Сказать, что у него есть третий сын,

Что сын красив - нет в целом мире равных,

И что ему лишь восемнадцать лет.

Искусно хвалит сват таланты сына.

И дочери любимой молвит мать:

"Ты можешь дать ему свое согласье".

Но со слезами ей сказала дочь:

"Лань-чжи домой недавно так вернулась!

Чиновник при прощанье приказал,

И я сама клялась не разлучаться.

Я не нарушу верности ему.

Согласье дать - поступок недостойный.

Я свату дам решительный отказ,

Скажу, что рано говорить об этом".

И свату вежливо сказала мать:

"Нет, дочь моя бедна и недостойна,

И первый муж ее вернул домой.

Для мелкого чиновника не пара, -

Вельможи сыну разве подойдет?»

 

                    ***

Проходят дни с тех пор, как сват ушел. 

Начальник округа его шлет снова

Сказать, что пятый сын его красив,

Но до сих пор супруги не имеет.

Явился снова сват в семейство Лю:

"В семье правителя есть сын-красавец,

Хотел бы важный совершить обряд

И вот меня послал к воротам вашим". 

Посланцу скромно отвечала мать:

"Дочь клятвою себя связала с мужем,

И я , старуха, не берусь решать".

С досадой горькой брат Лань-чиш вмешался

И, обратясь к своей сестре, сказал:

"Не будь в своих решеньях безрассудной:

Чиновником незнатным был твой муж,

А этот - сын высокого вельможи:

Вслед за дурной - хорошая судьба;

Как небо и земля, они различны.

Знай, с новым мужем слава ждет тебя,

Ты упускаешь знатного супруга.

Скажи, чего же ждешь и хочешь ты?"

Ему Лань-чжи покорно отвечала:

"Брат справедливо говорит сестре.

Я, мужа прежнего семью оставив,

Как долг велит, пришла в свой отчий дом

И поступать должна, как брат прикажет,

И не осмелюсь самовольной быть.

Хотя чиновнику дала я клятву,

Но, может, нам не суждено сойтись.

Так заключим скорее соглашенье,

И я согласна в новый брак вступить". 

Встает поспешно с места сват довольный

И соглашенье снова подтвердив,

К правителю торопится с отчетом:

"Я, недостойный, выполнил приказ.

К вступленью в брак судьба благоприятна".

Правитель в радости большой глядит

В календари и памятные книги:

"Удачна свадьба в этой же луне -

Шесть соответствий точно совпадают.

День свадьбы выпал на тридцатый день,

И до него всего три дня осталось.

Пусть к свадьбе приготовится жених".

В тюки огромные кладут подарки -

Как туча черпая, гора тюков.

Их нагружают в парусные лодки,

Рисованные птицы на бортах,

Над лодками - с драконами знамена,

И лодки медленно плывут вперед.

В повозках золотых из яшм колеса,

Стучат копыта вороных коней,

Узорною резьбой покрыты седла.

Везут монеты в связках без числа, 

Нанизаны на шелковые нити.

Везут золототканые шелка;

Отборных рыбных яств купить послали

По всем окрестным рынкам и торжкам.

Четыреста-пятьсот посыльных было,

И суетились люди у ворот.

Примечания

Шесть соответствий точно совпадают – при га­дании о дне свадьбы устанавливались определенные соответ­ствия дней и месяцев рождения лиц, вступающих в брак, и в благоприятном случае получалось шесть соответствий циклических знаков, которыми в древнем Китае обозначались даты.

Рисованные птицы – роспись на бортах лодок.

 

                    ***

Сказала дочери любимой мать:

"Письмо от господина получила. 

Прибудут завтра за тобою, дочь, -

Ты ж свадебный наряд еще не сшила -

Без этого ведь свадьбе не бывать!"

Дочь ничего в ответ ей не сказала,

Но слезы так текли, как по земле

Порой ручьи струятся дождевые.

Рыданья заглушила дочь платком,

Придвинула к окну резное кресло

С мозаикой эмалевой па нем.

Вот шелк берет она рукою левой,

А правой ножницы и торопливо

Двойную юбку делает за утро,

А вечером рубашку шьет себе.

А в сумерках перед закатом солнца,

Скорбя, в слезах выходит из ворот.

Чжун-цин узнал об этих переменах

И поспешил отправиться к жене.

Двух ли, трех ли еще он не проехал,

А ржание тоскливое коня

Лань-чжи уже услышала, узнала.

Она навстречу всаднику спешит,

Глядит, глядит на всадника в тревоге

И узнает, что это прежний муж.

Подняла руки, н к седлу прижалась,

И в горьких вздохах - тяжкая печаль.

"С тех пор как вы со мною разлучились,

Дела людей не объяснял никто,

И вышло все не так, как я хотела,

Не так, как господин мой наставлял.

Родители мои совместно с братом

Принудили, заставили меня, -

Я согласилась выйти за другого...

Как я приезда вашего ждала!"

Чиновник так жене ответил:

"Честь высока - я поздравляю вас!

Утес стоит па прочном основанье,

Он устоит десятки тысяч лет;

Тростинка же прочна весьма недолго:

С утра до вечера - всего лишь день.

Вы высшее займете положенье -

Я к Желтым водам удалюсь один".

Чиновнику жена тогда сказала:

"Нет смысла вам об этом говорить!

Меня и вас - обоих принуждают,

Вы так же подневольны, как и я.

У Желтых вод свиданье наше будет -

Не забывайте этих слов моих!"

Расстались, разошлись и возвратились

Различными дорогами домой.

Живые распростились до кончины,

От горя слова молвить не могли,

Лишь про себя прощались с этим миром,

Решив его покинуть навсегда.

И вот домой чиновник возвратился,

Идет с поклоном к матери своей:

"Сегодня ветер сильный и морозный,

Ломает ветви и стволы дерев.

Жестокий иней губит орхидеи.

Которые цвели у нас в саду.

Сегодня я, как солнце на закате,

Готов оставить одинокой вас.

Свершить недоброе ваш сын намерен,

Да не обижу духов тем и душ.

Судьба моя - как скалы гор Наньшаньских,

А плоть моя здорова и крепка".

Заплакала и громко зарыдала

Родная мать, его услышав речь:

"Ты, сын, из выдающегося рода,

Мог дослужиться до больших чинов.

Так слабы чувства знатного к незнатной -

Из-за Лань-чжи не стоит умирать!

Красавица есть дома на востоке,

Ни в городах, ни в селах не сыскать

Другой такой и нежной и прелестной.

Там для тебя уже справлялась мать -

Захочешь, будет здесь она немедля».

Чиновник отдал матери поклон,

К себе вернулся, и в пустых покоях

Печально и тоскливо он вздыхал,

Обдумывая тайное решенье

И вспоминая грустно мать свою,

Что сыну причинила столько горя.

Примечания

...и не обижу духов тем и душ... – тем, что покончит с собой

 

                    ***

Мычали буйволы и ржали кони

В тот самый день, когда вошла Лань-чжи

Под полог свадебный из черных тканей.

Сменила сумерки глухая ночь,

Заснули и затихли всюду люди.

"Сегодня жизнь закончится моя,

Уйдет душа из брошенного тела".

Надела юбку, туфельки сняла

И утопилась в озере прозрачном.

Когда Чжун-цин об этом услыхал,

Познал он сердцем вечную разлуку,

Прибрел без сил под дерево в саду,

Повесился там на суку восточном.

 

Примечания

Уйдет душа... – по поверьям китайцев, у человека после смерти душа раздваивается: одна половина покидает тело и незримо существует, а другая погибает вместе с телом.

                    ***

Их близкие похоронили рядом,

Похоронили вместе под горой.

На запад н восток от их могилы

Рядами сосны вечные растут,

Платаны молодые посадили

Направо и налево от холма.

Переметались и листва и хвоя,

Шатром зеленым ветви там сплелись,

Среди ветвей две птицы поселились,

Две неразлучных птицы юаньян.

Поют друг другу песни до рассвета.

Внимая им, прохожие стоят,

И посещают это место вдовы.

Потомкам чаще пойте эту песнь:

Пускай им служит предостереженьем!

 

Примечания

Птицы юаньян – утка и селезень, символ нераз­лучных супругов.