Кто, зная о своем мужском начале, сберегает в себе женское, становится ущельем Поднебесной? А став ущельем Поднебесной, не разлучается с незыблемою добродетелью и возвращается к младенцу. Кто, зная, что он светел, сберегает свою темноту, становится для Поднебесной образцом. А став для Поднебесной образцом, не вносит изменения в незыблемую добродетель и возвращается к бескрайности. Кто, зная что он славен, сберегает свою опозоренность, становится долиной Поднебесной. А став долиной Поднебесной, преисполняется незыблемою добродетелью и возвращается к тому, что первозданно. Первозданное же рассыпается на чаши. Когда Премудрый человек для них находит применение, то становится главой чинов. Великое кроят не разрезая.

Комментарий И.И. Семененко

Глава раскрывает сущностное самостановление лиминальной, пороговой личности. С первых же строк подчеркивается, что человеческая личность может быть только двуполой, муже-женской (см. об этом , главу I первого раздела книги). Отсюда она предстает как целостность двух рядов противоположностей. В ней слиты воедино мужской и женский элемент, свет и темнота, слава и позор. Эти три пары противоположностей образуют три аспекта - этапа становления личности по схеме триединства в трех следующих друг за другом композиционно одинаковых отрывках. Обращает на себя внимание синонимичность "ущелья" в первом отрывке и "долины" в третьем. "Ущелье" еще означает: "горная речка", "пустота", а "долина" - "пропасть", "затруднение", "тупик". "Долина" отмечает переход от второй позиции к третьей, "рождение тройки" - целостности пары, равнозначной ограничению счета единицей, "тупику" как "пропасти", "обрыву" для числа (но не в смысле, подразумеваемом в главе 5 "Даодэцзина"), образующему число сущност­ное - лиминальную единицу, которая только и может приводить к бытию каждую единичную вещь. И потому связанное именно с "долиной" в третьем отрывке "первозданное" затем, в заключительной части главы, "рассыпается на чаши", то есть на вещи в их изначальном состоянии, указывая уже на создание тройкой при ее возвращении к единице "десяти тысяч вещей" (42). А первый отрывок явно говорит об исходной позиции в возникновении этой единицы, которую рождает Дао; метафорой ее начала является образ младенца. "Бескрайность" означает переход от первой позиции ко второй - неналичию и пустоте множественности как к оформлению единицы, делающему ее беспредельной.

Каждый из рассмотренных отрывков тоже строится по принципу триединства: формулируются противоположности с их "возвращением" к целостности пары. Каждый отрывок имеет и свою специальную тему, содержание. Первый, связанный с образом младенца, посвящен возникновению жизни, бытию. Во втором, где единство света и темноты равнозначно "просвету" (ибо для Лаоцзы единство всегда - "промежуток"), речь идет о знании. В третьем, противоположности славы и позора, указывают на нравственность, а в четвертом, вводящем образ "главы чинов", имеется в виду государственно-политическая сфера деятельности. Метафизика, гносеология, этика и политика выстраиваются в четкую структуру триединства. Анализ заключения о "Премудром человеке" и "кройке великого"; см. в главе V первого раздела книги.

Комментарий Ван Би 王弼 (226-249гг.) в переводе И. И. Семененко

"...к младенцу! - самец относится к переднему, самка - к заднему. Умеющий быть впереди всех, непременно держится сзади. "Вот почему Премудрый человек предпочитает находиться сзади, а оказывается впереди" [Даодэцин глава 7]. Ущелье не занимается поиском вещей, но они сами к нему возвращаются. Младенец не пользуется мудростью, а находится в согласии с мудростью самости.

"...образцом" - образец - это норма.

"...изменения" - изменение значит ошибка.

"...к бескрайности" - нельзя исчерпать.

"...к тому, что первозданно" - в этих трех говорится о том, что, когда возвращаются и сначала до конца держатся позади, добродетель сберегает то, где она находится. В одной из последующих глав сказано: "В обратном ходе заключается движение Дао" [Даодэцин глава 40]. Заслуг насильно не добиться, и незыблемо остаются со своей матерью.

"...чинов" - первозданное - это подлинная сущность. Когда подлинная сущность распространяется, то, словно чаши, возникают и появляются различные нравственные качества и разновидности. Поскольку они рассеяны, Премудрый человек устанавливает для них глав чинов, делает добрых наставниками, а недобрых - их имуществом, изменяет нравы и обычаи, способствует возвращению к единому.

"...не разрезая" - для великого закройщика сердцем является сердце Поднебесной, поэтому "не разрезает".