У западной стены тюрьмы, где я заточён, находится присутствие для слушания дел. Есть там несколько древних акаций (хотя видна их жизненная сила - точно как у дерева, виденного Инь Чжунвэнем). Прямо под ними проводятся судебные слушания, напоминая, как когда-то Шао-гун вершил дела, сидя под сладкой грушей. А по вечерам, когда опускающееся солнце начинает давать длинные тени, на этих акациях затягивают вразнобой свои песни осенние цикады, издавая такие печальные звуки, каких мне не доводилось слышать. То ли духом я стал слабее, чем прежде, то ли и вправду звук насекомых настолько печален?

Как же трогает меня их пение, да и добродетелями они подобны праведникам! Ведь они наделены чистотою благородных и просвещённых мужей. Сбросивши старую кожицу, они обретают грацию, достойную взлёта на священную гору бессмертных. Они послушны сменам времён года, света и тьмы, и меняют себя сообразно - знают время прятаться и время проявлять себя. С их большими глазами никакой мрак не затмит им зрение на пути. С их верными крылышками никакие соблазны мира не переменят их натуру. В высоких деревьях, на ветерке, поют они богатыми созвучьями, подаренными самим Небом, да пьют осеннюю росу - такую чистую, что людям узнать не дано. 

А ваш покорный слуга заблудился в трудах, тревогах, неволе и страданиях. Даже когда и нет причины - всё жалуюсь, будто лист ещё не опавший, но уже завядший. Однажды услыхал я переливчатое пение одной цикады, и мне почудилось, что я оправдан; но тут же увидел надвигающуюся тень богомола - и с трепетом понял, что судный час не миновал. Вот перечувствовал всё это - и сочинил сию песнь, дабы послать её всем, кто близок мне душой. Надеюсь, что положение моё уладится так, как предсказала цикада - и мне, одинокому бедняге, будет оказана милость. Посылаю, дабы знали, как я горюю здесь в одиночестве. И не считайте это писательством - это всего лишь моё спасение от мрачной тоски.

Вот к звёздам осенней ночи

взывает цикады пенье -

И сердце невольного гостя

глубокие думы гложат.

Сколь тяжко порой, о друг мой,

тебя, черноусого, слышать,

Когда с "седовласым плачем"

ко мне, старику, приходишь!

Обильны осенние росы -

взлететь тяжело под ними;

А ветер легко заглушает

звучанье высоких песен;

И если людей не найдётся,

кто в благость твою поверит -

То где ж отыскать такого,

кто сердце моё поймёт!

Примечания А. Л. Мавандуйского

Невольный гость - узник, то есть сам автор.

Седовласый плач (Байтоуинь) - название старой песни в жанре юэфу, по-видимому, очень печальной. Здесь игра слов: иероглиф "плач" в названии этой песни также переводится как "стрекотание", а "седовласый" намекает на самого автора.