Отчалила лодка в тяжёлый, слоистый туман.

Но вот возвратилась – с небес тонкий месяц сияет.

Всё камни кругом. И я друг журавлей, обезьян…*

Лишь песня гребца мою грусть и тоску обрывает…

Примечания переводчика

Типичная для китайской лирики сцена – одинокий поэт-чиновник в чужой провинции ночью слышит крики обезьян и тоскует о доме. Журавли в классической поэзии упоминаются не только как обитатели речных заводей, но и как спутники интеллектуалов (которых часто и символизируют), а также даосских святых. Но у оборота появляется и второй, аллюзивный смысл или, скорее, благодаря ему задаётся меланхолическое настроение, если учитывать связь с крылатым выражением 猿鹤沙虫 («обезьяны и журавли, песок и черви»), происходящим из работы даосского учёного Гэ Хуна; выражение описывает поле смерти с убитыми воинами знатного (обезьяны и журавли) и простого (песок и черви) происхождения.