Еще во время мира

Стал я старым,

 

А ныне - стар,

Да и к тому же болен.

 

Жизнь нанесла мне

Многие удары,

 

И рано поседел я

Поневоле.

 

Скитаясь

Между четырьмя морями,

 

Не зная,

Как бы прокормиться даже,

 

С родными

Редко вижусь и друзьями,

 

А больше -

С новой молодежью нашей.

 

Склоняя голову,

Меня смиренно

 

Учили старцы

Добрым быть с народом,

 

А молодые -

Грубо и надменно

 

Смеются надо мной,

Как над уродом.

 

Мечты мои

Убиты нищетою,

 

Избороздил я

Сторону чужую,

 

И, покидая Сычуань

Весною,

 

Теперь по южным звездам

Путь держу я.

 

На лодке мчусь -

Кругом весна в разгаре,

 

На берегах

Во всей красе и силе.

 

Вдали, в горах, -

Могила Государя,

 

Где кости мудреца

Давно уж сгнили.

 

С тех пор века

Народ живет в печали,

 

Бесстыдно

Угнетаемый властями.

 

Цзя И и Цюй Юань

Так тосковали,

 

Что, не стерпев,

Себя убили сами.

 

Я думаю

О душах их печальных,

 

Быть может,

Здесь витающих безмолвно...

 

Темнеют скалы

У воды хрустальной,

 

И дальше в лес

Плывем мы через волны.

 

Гребцы поют

И бодро правят лодкой,

 

Как будто бы

Вина хлебнули малость.

 

Поют, - а все ж

На поворотах четко

 

Сигналят,

Забывая про усталость.

 

Всегда полезно

Знание предмета,

 

Гляжу: любой гребец -

Искусный мастер,

 

А вот правителей искусных

Нету,

 

Иль просто их

Не подпускают к власти?

 

Темнеют краски,

Вечер наступает,

 

И стаи змей

Ползут к ночному ложу.

 

Медведей на деревьях

Мгла скрывает,

 

И тигры

Стерегут их у подножья.

 

Куда влекусь я

К своему ночлегу?

 

Хочу,

Средь постоянного скитанья,

 

Хорошему

Поведать человеку

 

Свою печаль -

И подавить рыданья.