Лицо соседа цвело в весенних улыбках,

когда вечерами он в гости меня приглашал.

Хоть вечно внутри он был всем недоволен

и плакался мне, дыша перегаром винным,

казалось: нет у него друга ближе, чем я.

Но только лишь он возглавил отряд цзаофаней,

лицо его стало вдруг по-осеннему хмурым.

Теперь он бичует меня как "отравителя",

разоблачает как "контрреволюционера",

и всей нашей "дружбе" разом пришёл конец.

А вот собачка соседа - умом не вышла она,

по-прежнему, видя меня, виляет хвостом и лижет мне руки.

Я говорю ей: фу! не делай так больше, -

да разве ж она поймёт?

- нас разделил языковой барьер.