I

 

Собирали мы папоротник по лесам,

И ростки его чуть поднимались тогда,

А когда нам прикажут идти по домам,

Дней в году завершится уже череда.

Ни семьи и ни дома нет больше... Беда –

Это гуннская вторглась орда.

На коленях и то я не мог отдохнуть –

Это гуннская вторглась орда.

 

II

 

Собирали мы папоротник по лесам,

Были стебли его в эту пору мягки,

А когда нам прикажут идти по домам –

Изболится, иссохнет душа от тоски.

И сердца тоска всё мучительней жжет,

Истомил меня голод, и жажда гнетет!

Но охране границы не будет конца,

И проведать домашних не сыщешь гонца.

 

III

 

Собирали мы папоротник по лесам,

И уж крепкими стебли казалися мне,

А когда нам прикажут идти по домам –

Год подвинется, верно, к десятой луне.

Но на службе царю ты не будь нерадив –

И не мог отдохнуть я, колени склонив...

И скорбит мое сердце сильнее: солдат

Не вернется с похода назад!

 

IV

 

Чьих цветов красота так нарядно пышна?

Это сливы: прекрасней цветов не найти.

Это чья на пути колесница видна?

Благородного это повозка в пути.

В боевой колеснице четыре коня,

И крепки и могучи его скакуны...

Смею ль я отдохнуть? Три победы в бою

Одержать приказал он в теченье луны!

 

V

 

Впряжены в колесницу четыре коня,

Вижу мощь запряженных четверкой коней,

Благородный наш вождь в колесницу войдет,

Мы, ничтожные, следовать будем за ней.

Ровно кони бегут, их в порядке убор,

Лук в слоновой кости, из кожи тюленя колчан.

Как же нам, что ни день, не сбираться в дозор?

Гуннов с севера крепнет напор!

 

VI

 

Помню время, когда уходили в поход,

Был на ивах зеленый, зеленый наряд;

Ныне мы возвращаемся к дому назад –

Только снежные хлопья летят и летят...

Долго, долго солдатам обратно идти,

Нас и голод и жажда томят на пути,

Сердце ранено скорбью. Никто, говорят,

Не узнает, как страждет солдат.