Я погнал колесницу

из Восточных Верхних ворот,

Вижу, много вдали

от предместья на север могил.

 

А над ними осины

как шумят, шелестят листвой.

Сосны и кипарисы

обступают широкий путь.

 

Под землею тела

в старину умерших людей,

Что сокрылись, сокрылись

в бесконечно длинную ночь

 

И почили во мгле

там, где желтые бьют ключи,

Где за тысячу лет

не восстал от сна ни один.

 

Как поток, как поток,

вечно движутся инь и ян,

Срок, отпущенный нам,

словно утренняя роса.

 

Человеческий век

промелькнет, как краткий приезд:

Долголетием плоть

не как камень или металл.

 

Десять тысяч годов

проводили один другой.

Ни мудрец, ни святой

не смогли тот век преступить.

 

Что ж до тех, кто "вкушал",

в ряд стремясь с бессмертными встать,

Им, скорее всего,

приносили снадобья смерти.

 

Так не лучше ли нам

наслаждаться славным вином,

Для одежды своей

никаких не жалеть шелков!