Традиционное китайское понятие для обозначения древних (эпоха Хань, III в. до н. э. - III в. н. э.) стихотворных произведений, созданных - в отличие от лирики фольклорного происхождения (юэфу миньгэ) - вне музыкально-песенной стихии.

Впервые в качестве самостоятельного поэтического феномена гу ши выделены в трактате "Ши пинь" ("Категории стихов", цз. 1) Чжун Жуна и помещены в первый (высший) из трех разделов представленной в трактате литературно-критической классификации. Гу ши объявлены произведениями особой художественной ценности, прямо восходящими к песням раздела "Го фэн" ("Нравы царств") из "Ши цзина" ("Канон стихов/поэзии") - эталона китайского поэтического творчества.

Главным памятником гу ши является цикл "Ши цзю гу ши" ("Девятнадцать древних стихотворений"), включенный в антологию "Вэнь сюань" ("Избранные произведения изящной словесности", цз. 29). Стихотворения цикла не имеют самостоятельных названий. Все тексты (объемом 8-20 строк) написаны пятисловным (по 5 иероглифов в строке) размером. Этот цикл приводится и в сводных изданиях лирической поэзии, в частности в сводах Дин Фубао (1874-1952; публикация 1964) и Лу Циньли (1911-1973); имеются также отдельные комментированные издания.

"Ши цзю гу ши" с момента его обнародования находился в центре внимания комментаторской традиции и старой филологии, продолжает оставаться предметом активных исследований в современной науке. Наибольшие споры вызывают авторство и время создания гу ши. В "Вэнь сюани" они даны как анонимные произведения. В антологии "Юй тай синь юн" ("Новые напевы Нефритовой башни"), куда вошло 9 стихотворений из названного цикла, они приписываются Мэй Шэну (например, в своде Дин Фубао). В современной научной литературе рассматриваются три основные версии. Согласно одной из них, Мэй Шэн является автором девяти гу ши. В другой версии все стихотворения цикла считаются анонимными и созданными в разные периоды Хань: часть - во II-I вв. до н. э., часть - в I-II вв. н. э. В третьей версии гу ши датируются рубежом II-III вв. и возводятся к творчеству поэтов, принадлежавших к поэтическому течению Цзяньань фэнгу (Цзяньаньская поэзия). Вопрос датировки гу ши напрямую связан с проблемой возникновения авторской лирики и непосредственно пятисловного стиха, занявшего главенствующее положение в лирической поэзии III-VI вв.

По содержанию и настроению гу ши заметно отличаются от ханьских юэфу миньгэ. Социально-политические мотивы, включая тему войны, в гу ши практически отсутствуют. Здесь наиболее ярко выражены настроения, связанные с недолговременностью жизни человека, его личностными переживаниями (3-е стихотворение цикла): "Вечно зелен, растет кипарис на вершине горы, / Недвижимы, лежат камни в горном ущелье в реке. / А живет человек между небом и этой землей / Так непрочно, как будто он странник и в дальнем пути. / <…> / И повсюду пиры, и в веселых утехах сердца! / А печаль, а печаль как же так подступает сюда?" (Здесь и ниже перевод Л. З. Эйдлина). Отчетливо звучат и любовно-лирические мотивы, передающие как "женские", так и "мужские" чувства, в основном тоску по любимому человеку (6-е стихотворение цикла): "Вброд идя через реку, лотосов я нарвал, / В орхидеевой топи много душистых трав. / Все, что здесь собираю, в дар пошлю я кому? / К той, о ком мои думы, слишком долгий путь. / <…> / Тем, кто сердцем едины, тяжко в разлуке жить! / Видно, с горем-печалью к старости мы придем".

Высказывается предположение, что любовно-лирические гу ши изначально представляли собой элементы единого поэтического диалога между супругами или имитировали их послания друг к другу. Подобный прием в дальнейшем получил широкое распространение в любовно-лирический поэзии.

В поэтике гу ши немало элементов, характерных для песенной лирики, в т. ч. зачины, в которых уточняются время и место происходящего: описание веселого пира (2-е стихотворение); картина заброшенного кладбища, которое видит герой, выехавший из городских ворот (8-е стихотворение). Однако здесь они используются в качестве осознанного композиционного приема, настраивающего читателя на определенный лад или служащего отправной точкой повествования. Тот же вид кладбища наводит героя на размышления о бренности человеческого существования.

Ряд гу ши - это своего рода поэтические зарисовки (без определенной сюжетной линии), посвященные "вечным темам" (15-е стихотворение цикла): "Человеческий век не вмещает и ста годов, / Но содержит всегда он на тысячу лет забот. / <…> / Если радость пришла, не теряй ее ни на миг: / Разве можешь ты знать, что наступит будущий год?!" Другие, напротив, обладают строгой повествовательной логикой, концентрируясь вокруг индивидуализированного образа персонажа. В 13-м стихотворении рассказывается о печальной судьбе красавицы - прекрасная внешность, нежные, белые руки, чуть выглядывающие из длинных рукавов. Прежде певица в столичном увеселительном заведении, теперь она жена "бродяги": муж давно покинул дом, оставив ее горевать в одиночестве.

Тонкая лиричность и проникновенная эмоциональность, безупречная внутренняя стройность, богатство изобразительных средств и искусность художественно-композиционных приемов - все это ставит гу ши в один ряд с шедеврами прославленных поэтов последующих эпох.

На русском языке имеются переводы всех 19 гу ши, выполненные Л. З. Эйдлиным.