Как светла и ярка

посредине окна луна,

Озарен, словно днем,

южный угол моих покоев.

Наступающей осени

чист и печален мотив,

Духота и жара

вслед за летом бесследно уходят.

Как по-зимнему

ветер промозгл и суров,

Лишь сейчас ощутил,

что на мне еще летнее платье.

Кто подскажет теперь,

что пора бы его утеплить?

И закатную пору

с кем буду отныне встречать я?

Вечер года и жизни

теперь уже не с кем встречать,

И луна потускнела,

подернувшись облачной дымкой...

Изголовье обняв,

я опять по циновке мечусь,

По циновке мечусь

я на ложе пустом и постылом.

Опустевшее ложе

покрывает прозрачная пыль,

Слышны в комнате

только унылые ветра стенанья.

Ничего не осталось

от прекрасной моей госпожи,

И нелепо мечтать тень

хотя бы призвать на свиданье.

Ухватившись за ворот,

от тягостных вздохов дрожу,

Грудь, не чувствовал как,

вся от слез стала мокрой.

Мокрой стала вся грудь,

но себя не могу я сдержать,

Изнутри, словно шквал,

волны боли и скорби.

Наяву ли, во сне -

пред глазами все время она,

Ее голоса звук

раздается в ушах непрестанно.

Как смеялся бы, знаю,

надо мною почтенный Дун-мэнь,

И Чжуан-цзы, конечно,

счел меня бы и глупым и странным.

В одах или стихах

петь легко свою волю и ум,

И как трудно

поведать сердечные муки и раны.

Такова уж судьба...

И что я-то поделать могу?!

Скорбь такая недаром

считается чем-то вульгарным...

Примечания

Наступающей осени чист и печален мотив- в китайских космолого-натурфилософских концепциях каждому сезону соответствовала одна из нот местной пентатонической гаммы. "Осенняя" нота - шан, отличающаяся глубиной и чистотой звучания.

И нелепо мечтать тень хотя бы призвать на свиданье - намек на легенду о ханьском императоре У-ди (140-86 до н. э.) и его возлюбленной наложнице Ли-фужэнь. Когда Ли-фужэнь скончалась, У-ди так скорбел о ней, что придворный маг, дабы хоть как-то утешить императора, вызвал тень его возлюбленной, которая показалась на экране.

Дун-мэнь - У Дун-мэнь - персонаж даосского философского трактата "Ле-цзы", о котором рассказывается, что он, подобно Чжуан-цзы, радовался смерти сына.