С тех пор

уж зима и весна миновали,

Мороз и жара

друг за другом прошли.

Она же,

вернувшись к печальным истокам,

Навечно осталась

под кровом могильной земли.

Кто сможет понять,

как мне больно и горько?

Зачем я по-прежнему

делаю что-то, живу?

Весь год я усерднейшим

был из придворных,

Делами стараясь

отвлечь свое сердце и ум.

Но дом наш увижу -

и снова ее вспоминаю,

А в спальню вхожу -

пред глазами счастливые дни.

Волос ее тень,

как привык, не мелькает на ширме,

Но туши и кисти

на ней так заметны следы.

Ее аромат

до сих пор по покоям витает,

Любимые вещи

со стен не снимали пока.

Все время мерещится,

будто она где-то рядом,

В себя прихожу -

с новой силой нахлынет тоска.

Мы были как птички,

что парою в роще порхают,

Уселись в гнездо,

а наутро осталась одна.

Как рыбки мы были,

что парой резвятся в стремнине,

Бок о бок плывя,

но ее унесла вдруг волна...

А ветер весенний,

дразня, проникает сквозь щели,

И утренний дождик

с карниза свисает капелью.

Бессонницей маюсь...

Когда же наступит забвенье?!

Но дни все минуют,

а мне тяжелей и больнее!

И вот в ожиданье,

когда этот мир я покину,

Сижу, как Чжуан-цзы,

и бью по пустому кувшину...

Примечания

Печальные истоки - Печальный источник (Цюнцюань) - одно из названий царства мертвых.

Весь год - цикл был написан Пань Юэ через год после смерти жены, то есть по окончании официально принятого срока траура по ней.

Но туши и кисти на ней так заметны следы - речь идет о надписях или росписях, которые были сделаны женой на шелковых поверхностях ширмы.

Сижу. как Чжуан-цзы - намек на легенду о древнем даосском философе Чжуан-цзы (369?-286? до н. э.), приведенную в приписываемом ему одноименном трактате. В этой легенде повествуется, что после смерти жены он, сидя на земле, пел во весь голос, аккомпанируя себе ударами по пустому глиняному кувшину (посуда типа амфоры, которая могла использоваться в качестве ударного музыкального инструмента). Подобным поведением Чжуан-цзы выражал свое отношение к смерти, которая, на его взгляд (и по древним даосским философским воззрениям в целом), является событием, во-первых, естественным (подобно наступлению вечера или окончанию года), а, во-вторых, позволяет человеку освободиться от телесной оболочки и, вернувшись к Изначальному, Единому, вновь включиться в процесс бесконечных трансформаций ("Природа снабдила меня телом, изнурила меня жизнью, это же сделает прекрасным мою смерть... Ныне стоит только принять небо и землю за большую плавильную печь, а творца перемен за великого литейщика, то разве найдется такое место, куда нельзя было бы отправиться? Рождение как сон, смерть как пробуждение"). Поэтому даосские мыслители настаивали на том, что смерть должна вызывать не скорбь у родственников и друзей усопшего, а, напротив, радость за него.