В полночь ладью поворачиваю,

въезжаю в Чускую землю.

Светит луна; и горы и воды

сине-зелеными стали.

Одна обезьяна вдруг вскрикнет

средь ночи в порывах осеннего ветра,

И даже тому, кто совсем не грустит,

она оборвет нутро.