Погасла лампа. На кровати - Спящий.

И лунный свет,

Серебряный, скользящий,

В окно сквозь чащу листьев просочился,

По лбу, щекам уснувшего разлился,

Целуя сонный лик,

Легко лаская,

Случайные следы с него смывая,

Следы борьбы, усилий, напряженья,

И оставляя только выраженье

Недумного покоя и свободы,

Дарованное промыслом природы.

Черты лица плывут

И тонут где-то

В скольженье тени и в скольженье света.

 

Вот человек в естественном обличье!

Вот подлинность творенья

И величье!

В созданье человечьего лица

Луна служила формой для творца.

Как люб мне,

Как мне дорог этот Спящий,

Неискаженный, чистый, настоящий!

Спокойствие во всех его чертах.

Проснется он - во мне проснется страх...

Чем дольше я гляжу на облик милый,

Тем я о нем тревожусь с большей силой

Каким его увижу в то мгновенье,

Когда настанет время пробужденья.

Мне самому б заснуть до той минуты!

Но ласточкой осенней

Дрема круто

Вычерчивает круг перед глазами

И тут же исчезает за домами.

 

Струй серебро

Луна все льет и льет

На Спящего,

В его отверстый рот...

А тот, отбросив кандалы забот,

К источнику припал и пьет и пьет!

О, пусть не прерывается твои сон,

Пусть бесконечно долгим будет он.

Пей влагу света лунного и спи,

Не просыпайся,

Сладостно храпи.

Мне так приятно слушать этот звук!..

Он говорит мне, что открылись вдруг

Врата в храм сердца Спящего...

Творец

Там полновластно правит наконец.