Могучие воды река несет,

деревня в вешнем цвету.

Как прежде, к югу, в соседстве со мной

убогий приют рыбака.

Подолгу парус возвратный жду

с весенним грузом вина.

В клубящихся тучах меркнет закат,

вдруг шелест дождя по песку.

В храме древнем сижу у окна,

зеленеет ранний бамбук;

Только утихли звуки дождя,

птицы запели вокруг.

Как печаль, бесконечен ветер весной;

цветов не видно во мгле.

Из дальних краев залетел лепесток

в тушечницу на столе.

Уют постели, на створках ширмы

поникшие ветви бамбука.

Смотрю - вон ласточки угнездились

под нашей убогой кровлей.

Живу без забот, и давно уже душу

почти ничто не тревожит.

Жаль только дождь меня опечалил -

осыпал цветы с абрикоса.

Темный бамбук стебли

 склонил над дорогой.

Отсвет дрожащий

луны в оконце убогом.

Горный отшельник

давно погружен в созерцанье.

Душу его

осенние звуки не тронут.

Долетают с полей

звуки пахоты день напролет,

И дымками костров

занавешен западный лес.

В одиночестве жду -

может, скоро пожалует гость.

А в открытых дверях

предзакатное солнце стоит.

Стынут деревья,

осень дохнула с гор.

Облака поредели,

Светел речной простор.

В чаще лесной

нынче я одинок.

С кем отыщу

поздний осенний цветок?

Долго весна

медлила, не приходила.

Нынешним утром

цветущую ветку увидел.

Дрогнуло сердце:

вдруг не в начале цветенье,

А на исходе,

и это - последняя ветка?

Лежа в постели, слагаю стихи

о дивных цветах мэйхуа.

Месяц скрылся, за окнами тьма,

ворона взмахнула крылом.

Странно, вот уж несколько лет

о странствиях не вспоминал.

Даже душа моя ночью во сне

не рвется покинуть дом.

Четвертая стража...

Внезапно встревожились птицы:

Гора посветлела -

восходит луна убылая.

В раскрытые двери

восточного терема вижу:

Она уместилась

в просвет меж вершиной и тучей.

Ветер с дождем так мимолетны,

глядь и посыпал снег.

Ранней весной - изменчивой, хмурой -

цветы еще не цветут.

Белых бутонов и красных соцветий

пока на деревьях нет.

Разве что мох, несмотря на ненастье,

зеленеет и там и тут.

На дозорную башню высоко взошел,

вдаль на реку смотрю.

В "карете лаковой" езжу весной -

дела забросил давно.

С дикой груши опали цветы -

праздник по календарю.

За то, что этой весной не грущу, -

птичьи песни благодарю!

Домой возвращаюсь,

покинув соседний храм.

На звон колокольный

в тумане бреду по горам.

Собака залаяла

среди густого бамбука.

Закатное солнце,

за мной моя тень по пятам.

Нежно-зеленая

трава проросла под стеною.

Ей не помеха

даже иней морозный.

Эти приметы

весны, хотя бы и поздней,

Радуют больше,

чем самая ранняя осень.

Грачи на закате

кричат, по деревьям снуют,

К ночи спешат

в лесу отыскать приют.

Вослед лебедям

они полететь не смогли.

Дикие гуси

давно уже скрылись вдали.

Селенье глухое,

речушка струится на юг,

Вьется дымок

над крышами ветхих лачуг.

Как трудно зимою

птице в лесу отыскать

Ветку надежную,

чтобы ночь скоротать.

Вода черна, облака холодны,

закрыты речные ворота.

Голодная стража возле бойниц,

нередки ночные тревоги.

В такое время укрылся я

в хижине тростниковой.

Уснул, несмотря на ветер и дождь,

а крыша трещит и стонет.

Тонкие ветви печально поникли,

тень густая легла.

Берег реки, темнеет дорога,

крепостной огибая вал.

Только вчера эти нежные ветви

на прощание я ломал.

Нынче взглядом туда устремился -

все скрыла ночная мгла.

Дворцовые девы, ведя хмельных,

на мшистые всходят ступени.

Над Западным садом сияет луна,

пирушка, снуют служанки.

Собачка спряталась среди цветов

и лает на чьи-то тени -

Глубокой ночью в запретном дворце

кто может быть посторонний?

Навис над водой

могучей громадой валун.

Сколько людей

стекалось когда-то сюда...

Нынче не то:

ночами, в сиянье луны,

Ноги поджав,

один восседает монах.

Сизо-седая луна над горой,

деревья в светлом тумане.

К берегам озера Биланху

челнок спешит запоздалый.

Полночь, среди древесных стволов

все огонек не гаснет.

Знаю - укрывшись от глаз людских,

вы у окна зачитались.

Буддийский храм в зеленой листве,

как вышивки дивной узор.

Когда-то вот так все и было здесь -

как на прекрасном свитке.

А нынче грустный вид этих мест

художника не вдохновит:

Пустынные горы, заброшенный храм,

и даже дымка не видно.

Примечания

Буддийские храмы, располагавшиеся в живописных горных областях, представляли собой целый комплекс разнообразных сооружений. Прекрасные окрестности нередко привлекали и художников. Рассматривая одну из подобных пейзажных картин, поэт сокрушается о былой красоте, погибшей во время недавней междоусобицы - борьбы за власть в конце правления Юаньской династии. Скорее всего, речь идет об одном из храмов в горах Юньтайшань в нынешней провинции Цзянсу, где жил Гао Ци, хотя, вполне возможно, ни художник, ни поэт не имели в виду конкретную местность и, как часто бывало, картина - только предлог для выражения поэтического чувства.

Полон цветами коричневыми двор,

луна мерцает едва.

Платье отшельника мне ни к чему,

от чаши вина полупьян.

Вижу: красотка срывает цветы

и прячет себе в рукава -

Ночью такою шелка не должны

иначе благоухать.

Городские ворота открыты с утра.

Тихо иду вдоль реки.

Из тумана доносится гул голосов, -

мимо рыбного рынка иду.

Слышу всплески весла с воды,

стремительны и легки.

Селезень спящий затрепетал.

Чуть шелестят ивняки.

Челнок проплыл - набежавшие волны

лижут полоску песка.

Кажется, где-то колеса скрипят...

Снова плещет весло...

Повозка путника по склону холма

катится издалека.

Женщины трудятся во дворах:

слышится шум станка.

Я бродяга и по природе своей

не желаю судьбы иной.

Случайно спустился в бренный мир -

наутро уеду прочь.

Вспоминать напрасно, где и когда

эти звуки слышаны мной...

На востоке едва забрезжил рассвет.

Просыпаюсь в лодке, хмельной.

В лодке лежу; не смолкая, бурлит

река во мраке ночном.

Ветра порывы и струи дождя

бьют в кормовое окно.

Путник вот уже третий день

не может тронуться в путь,

Только во сне чайке вослед

мчит на просторе речном.

Докучливо-нудные ветер и дождь,

уснул в непроглядной тьме.

И надо же было в такую ночь

внезапно очнуться от сна!

Подушка постыла, и я одинок,

не видно ни зги, тишина,

И только голос ветра с дождем

опять тревожит мой слух.

Горлицы крик

в бамбуковой роще густой.

Легкой прохладой

осень наполнила храм.

Старый отшельник

еще не вернулся домой.

Ветер и дождь

ждут его вместе со мной.

Переправился через реку,

но опять впереди река.

Залюбовался цветами,

а дальше снова цветы.

С весенним ветром дорога

была легка.

Незаметно к вашему дому

явился издалека.

Легкая, верткая ласточка вьется,

ветрено по вечерам.

Пух пo весне осыпали ивы -

ветви прозрачно-пусты.

Тени деревьев вдали исчезают -

пал покров темноты.

Где же окно с неопущенной шторой,

где же красотка живет!

Ворон не встрепенется в ночи,

стих барабана стук.

За окнами дождь шелестит в тростниках,

холод и сумрак вокруг.

В восточном доме пирушки разгар -

громкие песни слышны;

В западном доме стенанья и плач -

не вернулся кормилец с войны.

С кем о новых своих стихах

нынче поговорю?..

На жену, освещенную яркой лампой,

в молчании грустном смотрю.

Отрезвел. Пишу на прощанье стихи -

уже уходит весна.

Мелкий дождик, увядшие лепестки,

в цвету еще ветка одна.

Дальние дали не манят взор.

Тонок трав аромат.

Путник грустит этой весной

так же, как год назад.

Небо расчистилось,

в утунах луна мутна.

Занавеска шуршит,

лампа возле окна.

Путник усталый

всеми в келье забыт.

Письмо пишу;

в одиночестве не до сна.

Яркая лампа

светит в ночную мглу.

Мокрые листья

лежат за окном у стены.

Гость захмелевший

давно уже видит сны.

Осенний сверчок

сам себе напевает в углу.

Луна взошла.

Храм тишиной объят.

Освещенный луной,

один сижу на крыльце.

Пустынно вокруг, -

монахи давно уже спят,

Я одинок:

мысли к дому летят.

Светлячки огоньками

в тумане кажутся мне.

Ветер в ветвях -

цикады умолкли давно.

Любуюсь природой

в глубокой ночной тишине…

Но ничто не сравню я

с садом в родной стороне.

Зал опустелый; в тиши ночной

льдинкой поет струна.

Гуси, прощаясь, кричат вдалеке,

в небе сияет луна.

Мелодию песни "Осенний ветр",

жаль, не слышит никто.

Желтые листья усыпали двор,

пусто кругом, тишина.

Получил наконец из дому письмо -

Сразу радость в душе:

На конверте знаки "мир и покой"

успел прочитать уже.

Письмо прошло тысячи ли -

дорога сюда далека.

Не смею наспех его читать

возле тусклого ночника.

Помню, всего на одну луну

покинул родимый дом.

Полсрока прошло: месяц уже

стал половинкой луны.

Знал, что именно в эту ночь

меня вспоминать должны.

Тогда и была сильнее всего

тоска о крае родном.

Пишу домой. Исправляю не раз

строчки черновика.

Боюсь, в пути погибнет письмо -

дорога так далека.

А если вдруг, весточку получив,

родные сильней загрустят? -

Не смею писать, как мучит меня

в дальнем краю тоска.

Снова не делаю ничего –

весна безмерно грустна.

От города к западу горная цепь

ясно вдали видна.

Жду друзей - я с ними хочу

на высокое солнце глядеть...

Меж цветов абрикоса успел захмелеть:

хватило чаши вина.

Свирель одинокая вдалеке,

валек стучит без конца.

Стена у воды в свете луны,

полночь, глухая пора.

Не спится, в постели сел, опершись,

приятно думать во тьме.

Уходит тень коричных цветов

с пустых ступеней крыльца.

Примечания

... валек стучит без конца... - по традиционной звуковой примете - стуку вальков о каменные плиты - в стихотворении угадывается осенний пейзаж: накануне зимних холодов женщины на реке возле городской стены допоздна стирают белье.

Скрыт, безлюден

двор за стеною бамбука.

Нежных бутонов

прелесть неизъяснима.

Вешний сумрак

птиц заставляет смолкнуть.

Ветрено, звуки

гонга, и снова тихо.

Здесь, избегнув

пыли дольнего мира,

Только и может

жить буддийский наставник.

В воде отражаясь, мосты круглятся,

сушатся верши в сети;

Еще прибылая весенняя влага

не затопила деревья.

А путника на дорогах Цзяннани

в пору дождей и туманов

Зеленая поросль трав ароматньrх

только сильнее печалит.

Дверцу плетеную снова открою

прямо в чащу бамбука.

Вновь пришлось сюда возвратиться,

а сколько уж раз возвращался.

Лес опустел - не встречаю монахов,

тихо, не слышно ни звука.

Вот утешенье: еще сохранилась

сливы цветущая ветка.

Бурлит, клокочет вода в реке -

весна вернулась опять.

Душу объемлет глубокая грусть -

никак ее не унять.

На одежду слезы потоком текут.

Горы безлюдны вдали.

В прошлом опоры найти не могу -

древние книги в пыли.

Случайные встречи, пустые слова

заполняют тоскливый досуг,

Много знакомых, но всем я чужой -

далеко единственный друг.

В печали десять лет протекли,

никто не утешит меня.

Только и радость - соседи мои -

близкая ваша родня.

В полночь, когда разнеслись окрест

птиц ночных голоса,

К ясной луне подымаю взор,

трогаю лютни струну.

В лунном свете вдруг увидал

тень на башне всего одну…

Горы покрыты густым сосняком,

ветер холодный, роса.

Порывами ветер,

лежат облака на вершинах.

Мечтал поселиться

в этих горах на востоке.

А здесь оказавшись,

все медлю подняться по склону.

В смятенье сердце -

боюсь, что уехать придется.

Столичный город, весенний дождь,

грустно прощаюсь с весной.

Подушка странника холодна.

Слушаю дождь ночной.

Дождь, не спеши в мой родимый сад

и не сбивай лепестки.

Прошу, сбереги, пока не вернусь,

цветы хоть на ветке одной.

Хлынули слезы, как только ветер

пенье флейты донес.

Одинокая лампа. Нити дождя.

Тихий речной плёс.

Прошу вас, не надо петь

о тяготах дальних дорог,-

В смутное время хватает и так

горя, печали, слез.

Озерный залив. Рыбачье селенье.

Луна стоит в вышине.

Звонко разносятся над дворами

крики гусей в тишине.

Окутан туманом прибрежный храм,

колокол тихо звучит.

Давно причалили рыбаки,

пора бы домой и мне.

Холодный ветер свистит-свистит,

и вал холодный высок,

Жалею, что нет кувшина с вином, -

в лодке я одинок.

Сосед еще не ложился спать, -

наверное, ждет меня.

Тусклая лампа в желтой листве.

Жужжит на станке челнок.

За рощей бамбука, в цветущих лугах

вы повстречались мне.

Вместе собрали немного цветов,

веселые шли домой.

Ночью весенний дождь за окном

мешает светить луне.

Одинокой лампе вверюсь пока -

тень от цветов на стене.

Чей это дом в гуще деревьев,

где лампа уже зажжена?

Качели, косое закатное солнце,

глухое безлюдье кругом.

Грусть, одиночество ранят сердце

в Чанчжоуском парке пустом.

С иволгой вместе цветы тоскуют,

печальна-печальна весна.