Мне жаль последних дней весны¹.

Как это случается, что небо опять велит Северному Ковшу² предузнать весну и повернуть рукоять^2а свою вновь на восток?

Весна! Лазурные тона волнующихся³ вод... Красный аромат орхидеевых куп... Поднимись куда-нибудь повыше и гляди вдаль... Разом и полностью обнимет глаз твой и безбрежную ширь моря и тончайшую неуловимость туч. Душа в уносящем порыве готова замереть. По щекам бегут слезы целыми потоками.

Пою о легком, чистом ветерке⁴ и о волнах Цанлан⁵... Любовно мечтаю об Дунтин. Вздыхаю⁶ по стране рек Сяо и Сян⁷. Но какая бодрая легкость в моей душе! Она вместе с весенним дуновением ветерка вздымается и куда-то летит!

Да! Вздымается она и куда-то летит! А думе моей нет предела. Я так поглощен созерцанием этого прекрасного времени года, что не могу рассеять печальные настроения⁷. Вся равнина заросла - и что за роскошные цвета и узоры! Но, травы ароматные! Люблю вас и жалею. Жалею так, как будто острый нож вонзается мне в сердце⁸! Ведь это последние дни весны... Конец последних дней весны! Мне жаль их! Охватывает меня скорбь, и скорбь немалая!

Моя мысль летит9. На излучине (реки) Хань, у берегов стремнин (реки) Сянь, беру в руки волшебно красивые цветы - и все не могу превозмочь своей думы. Вот я на северных склонах гор Сянь¹⁰ и думаю о тех эпических женщинах¹¹, гулявших здесь по берегу (реки) Хань. Вот я на южной полосе (реки) Сянь и тоскую душой о погибших здесь дочерях государя Яо¹². Чувство обиды за них ужасно, беспредельно. Им полна вся душа моя¹³. Глаз уходит в пространство и теряется. Тоска подступает к сердцу беспорядочным наплывом. Вот я на реке Цзи¹⁴, где даю простор чувству, воспетому в одах царства Вэй¹⁵... Вот я в "Башне Туч", где меня, как некогда известного Чуского князя¹⁶, охватывает сон, сладостный, волшебный.

Каждый год та же картина. Приходит весна - распускаются цветы. Но вот цветам конец - и весне смена. Быстро-быстро мчит свои воды длинная река. Слежу взором за бегом ее волн и мысленно провожаю их туда, на восток, до самого моря. Увы!¹⁷ Так же и весна - она не остается у нас, раз ее время проходит¹⁸... Вот уже совсем скоро природа повеет дряхлою старостью. И как досадно мне, что нельзя перекинуть по лазоревому небу какой-нибудь длиннейший канат, чтобы привязать им летящее к закату белое светило!

Есть¹⁹ некий человек, близкий моим чувствам... Он покидает юг и идет на запад, в страну древней Цинь. Гляжу я, как застилают путь блуждающие в воздухе цветочные ивовые нити. Они сплетаются²⁰ в сеть, чтобы ею поймать весенний свет и удержать (до конца весны) человека. Погружаюсь в стих - и песня моя жалобна. Разлука с тобой ранит мое сердце, и делает мои шаги²¹ нерешительными. Я провожаю тебя в дальний путь. Гляжу на небо и вижу, как несется караван гусей, постепенно тая вдали. Пьянею грустью у плакучей ивы. Даю тебе на прощанье ее гибкую, мягкую ветвь²² и с нею чувство крепкой дружбы. Гляжу не нагляжусь на тебя, государь мой, и горестно вздыхаю. Брызжут внезапными потоками из глаз моих слезы... о, как зол я на эту преходящую красочность весны! Вот уже далеко ты. Поручаю тень твою ясной луне. Провожаю тебя, государь мой, на край света.

Примечания В. М. Алексеева

1 - 惜 餘 春 賦 Си юй чунь фу.

2 - 北 斗 = Сев. Медведица.

2а - сделать поворот и указывать на В.

3 - 水 蕩 漾 兮 - по словарю Канси и толкователю = 水 搖 動 貌 т. е. волнение воды.

4 - из знакомых весенних мотивов.

5 - это, по-моему, простая игра цитатою без особой внутренней необходимости. То место, на которое, по мнению комментатора (весьма жалкого, кстати сказать), намекают эти слова (Мэн цзы IV, ч. 1, 8, 2), не только не соответствует общему смыслу, но и насильно притянуто сюда быть не может.

6 - 悲 ,скорблю по...

7 - причину, вероятно, надо искать в примечании 12-ом. Поэт движим воспоминаниями о местах, открывающихся его взору с высоты.

8 - 愛 芳 草 兮 如 剪. Вряд ли допустимо толкование этого места через "жаль их, как уже срезанных".

9 - фраза добавлена мною для лучшего уяснения представляющейся картины.

10 - остается непонятным, зачем, в соединении с последующею фразой, здесь упомянута именно эта гора.

11 - поэту приходят на память всем известные стихи Шицзина (Legge, Chinese Classics, vol. IV, pt. I: I, Bk. I, Ode IX)：南 有 喬 木 • 不 可 休 息 • 漢 有 游 女 不 可 求 思 • - "На юге есть сухое дерево. Под ним нельзя отдохнуть. По реке Хань гуляют девушки. Не получишь их!"

12 - по имени 娥 皇 " 女 英 Нгэ хуан и Нюй ин. С тоски по супругу своему, императору Шуню, они бросились в реку Сян и утонули.

13 - 心 氲 氲

14, 15 - (Legge, Chinese classics, vol. IV, pt. I; I, V, 5, 1-4). - Девица из удела Вей тоскует по своей родине.

16 - к которому во сне явилась Фея, перерожденная из туч.

17 - 嘆 , из предыдущей строфы.

18 - остановка после 失.

19 - 若 有 人 兮 - Есть, как будто, у меня человек…

20 - предложение: 絲 一 網 .

21 - направляющиеся к выходу при твоих проводах.

22 - Часто встречающаяся в китайских стихах картина прощания с другом Выражения эти, взятые из наиболее известных поэтов, надписываются на почтовых конвертах, свидетельствуя, таким образом, о дружеском чувстве пославшего.

Как это случается, что небо опять велит Северному Ковшу предузнать весну и повернуть рукоять свою вновь на восток?

Весна! Лазурные тона волнующихся вод... Красный аромат орхидеевых куп... Поднимись куда-нибудь повыше и гляди вдаль... Разом и полностью обнимет глаз твой и безбрежную ширь моря и тончайшую неуловимость туч. Душа в уносящем порыве готова замереть. По щекам бегут слезы целыми потоками.

Пою о легком, чистом ветерке и о волнах Цанлан... Любовно мечтаю об Дунтин. Скорблю по стране рек Сяо и Сян. Но какая бодрая легкость в моей душе! Она вместе с весенним дуновением ветерка вздымается и куда-то летит!

Да! Вздымается она и куда-то летит! А думе моей нет предела.

Я так поглощен созерцанием этого прекрасного времени года, что не могу рассеять печальные настроения. Вся равнина заросла - и что за роскошные цвета и узоры! Но, травы ароматные! Люблю вас и жалею. Жалею так, как будто острый нож вонзается мне в сердце! Ведь это последние дни весны... Конец последних дней весны! Мне жаль их! Охватывает меня скорбь, и скорбь немалая!

Моя мысль летит. На излучине реки Хань, у берегов стремнин Сянь, беру в руки волшебно красивые цветы - и все не могу превозмочь своей думы. Вот я на северных склонах гор Сянь и думаю о тех эпических женщинах, гулявших здесь по берегу реки Хань. Вот я на южной полосе реки Сянь и тоскую душой о погибших дочерях государя Яо. Чувство обиды за них ужасно, беспредельно. Им полна вся душа моя.

Глаз уходит в пространство и теряется. Тоска подступает к сердцу беспорядочным наплывом. Вот я на реке Цзи, где даю простор чувству, воспетому в одах царства Вэй... Вот я в "Башне Туч", где меня, как некогда Чуского Савана, охватывает сон, сладостный, волшебный.

Каждый год та же картина. Приходит весна - распускаются цветы. Но вот цветам конец - и весне смена.

Быстро-быстро мчит свои воды длинная река. Слежу взором за бегом ее волн и мысленно провожаю их туда, на восток, до самого моря. Увы! Так же и весна - она не остается у нас, раз ее время проходит... Вот уже совсем скоро природа повеет дряхлою старостью. И как досадно мне, что нельзя перекинуть по лазоревому небу какой-нибудь длиннейший канат, чтобы привязать им летящее к закату белое светило!

Есть близкий моим чувствам человек... Он покидает юг и идет на запад, в страну древней Цинь. Гляжу я, как застилают путь блуждающие в воздухе цветочные ивовые нити. Они сплетаются в сеть, чтобы ею поймать весенний свет и удержать человека (до конца весны). Погружаюсь в стих - и песня моя печальна. Разлука с тобой ранит мое сердце, и шаги мои нетверды: я провожаю тебя в дальний путь.

Гляжу на небо и вижу, как несется караван гусей, постепенно тая вдали.

Пьянею скорбью у плакучей ивы. Даю тебе на прощанье ее гибкую, мягкую ветвь и с нею - чувство крепкой дружбы. Гляжу не нагляжусь на тебя, государь мой, и горестно вздыхаю. Брызжут внезапными потоками из глаз моих слезы... о, как я зол на эту преходящую красочность весны! Вот уже далеко ты. Поручаю тень твою ясной луне. На край света провожаю тебя, государь мой.

Примечания В. М. Алексеева

Северный Ковш - Большая Медведица

Скорблю по стране рек Сяо и Сян... - поэт вспоминает про супруг императора Шуня, которые в тоске о муже бросились в реку Сян и утонули.

...в одах царства Вэй... - Ода "Девица из удела Вэй тоскует по родине". И ода "К чужому князю, или даванту, во сне явилась фея, перерожденная из туч".

Весенняя грусть¹

Вернулся восточный² ветерок. Вижу, как зеленеет трава и понимаю, что пришла весна. Водные потоки пришли в смятение. Плакучая ива мягко веет своими длинными ветвями. Какая грусть для человека в этом ее движении!

Прекрасный, ласковый, лазоревый небесный свет. Ароматный, свежий, зеленоватый морской воздух. Яркие краски по изумруду, уходящие в даль полуясной пеленой³ - вот какова стала земля! Тучки нежно реют в вышине одна другой свежее. Сплошными потоками бегут бурные воды. Падает взор мой на мох, растущий у ручья. Как легки и проворны его движения по ветру! Вот закрутилась дымка блуждающих в воздухе нитей... Гляжу, и душа моя хочет вырваться и закружиться вместе с ними. О, этот воздух и свет! Я пьянею от вас! Пьянею - и погружаюсь в грусть.

Тот, кто прислушивался к бегущей с высот Лун⁴ воде и звукам страны Цинь⁵; тот, кто внимал обезьяньему крику на берегах Янцзы⁶ и напевам страны Ба⁷; та знаменитая красавица Ван Чжао-цзюнь⁸, которая видела пред собой последнюю ("Яшмовую") заставу родной земли; тот славный Чу'ский поэт⁹, воспевший (равнодушный) кленовый лес, о, эти люди знали, что такое грусть¹⁰! Вот и я, если поднимусь куда-нибудь повыше и гляну вдаль, то, вспоминая их, чувствую острую боль тоски, пронизывающей меня до костей, ранящей меня прямо в сердце.

Душа человека волной бурлит, когда приходит весна. Однако, есть и грусть весенняя, грусть, которая - ровно падающий снег - вносит в нашу душу смятение. Но и грусть и радость, в бесчисленной толпе человеческих ощущений, как-то одновременно пробуждаются и единятся на этом ароматном празднике природы!

Что, если есть у меня один человек далеко там, на берегах р. Сян? Тучи разделяют нас, и нет возможности свидеться. Над малой волной лью я слезы разлуки и ей, уходящей на восток, наказываю передать другу мой душевный, любящий привет.

О, если б мне ухватить, задержать этот весенний свет, не дать ему исчезнуть! Я подарил бы его тебе, прекрасный, далекий друг!

Примечания В. М. Алексеева

1 - 愁 陽 春 賦 Чоу ян чунь фу.

2 - привносящий весну.

3 - Смысл выражения 阡 眠 или芋 眠 в словаре Канси не установлен. Мне кажется, комментатор прав, передавая это выражение через: 廣 原 貌 или 原 野 之 色 - равнинная даль, цвет ее. У Канси второе значение для этой комбинации следующее:... 遙 視 闇 未 明 也 - неясная даль.

4 - В нынешней губернии Ганьсу. Вершина горы Лун 隴 плоская и очень широкая. В древности приезжие с востока и обреченные на долгое пребывание в этой чуждой им стране часто подымались на Лун и даже будто составили песню, на которую, вероятно, и намекает Ли Бо. Песня эта говорит: "Вода, бегущая на Лун, разделяется на ручьи и свергается вниз со всех четырех сторон. Когда я вспоминаю о своей неволе, лечу мыслью по широкой равнине. Взбираюсь повыше и смотрю вдаль. Слезы падают двумя рядами".

5 - 隴 未 秦 聲 как и нижеследующее выражение, я расчленяю в два понятия.

6 - Обезьяний вой, нагоняющий на одинокого тоску, - тема, в китайской поэзии весьма обычная.

7 - 吟 не может, конечно, относиться к 猿.

8 - 王 昭 君 Ван Чжао-цзюнь, непризнанная в гареме императора (Хань) красавица, отправилась по собственному желанию к хуннам, чтобы стать женою их хана. Перед последнею "Яшмовою" заставою ей особенно щемило сердце.

9 - Поэт из страны Чу 宋 玉 Сун Юй, боясь за жизнь своего собрата, несчастного 屈 平 Цюй Ихнн'а (原) написал строфы： 招 魂 чжао хунь "ободрительный призыв к твоей душе, поэт". Последние строки читаются - так (горизонтально):

朱明承夜兮時不可淹

皐蘭被徑兮斯路断

湛湛江水兮上有槭

目極千里兮傷春心

魂令歸來哀江南

"Красное светило приемлет ночи, но дни нашей жизни не могут длиться;

Ароматная орхидея застилает тропинки, но и они пропадают под водою и цветок с ними.

Плещет Янцзы, омывая кленовые рощи на берегу.

Глаз охватывает целые тысячи верст и весна ранит сердце тоской.

Поэт! Воротись к нам (в столицу, к князю, изгнавшему тебя)… Жалка, вед, природа мест твоего блуждания"

Комментарий к этим строфам крайне неудовлетворителен. Из фразы: "Янцзы и кленовые рощи на нем" он выдумывает следующее: "Поэт, не снискавший расположения своего князя и изгнанный им, должен завидовать судьбе дерева, знающего себе место", или еще: "на реке и в лесу живут птицы и звери. С ними нельзя же жить вместе человеку! Вернись! ". По-моему, здесь просто бесхитростное описание природы. Ли Бо играет цитатой, сопоставляя весеннюю тоску человека с кленом, упоминаемым в той же строфе.

10 - Фраза вставлена для контекста.

Приносящий весну, вернулся восточный ветерок. Вижу, как зеленеет трава, и понимаю, что пришла весна. Водные потоки пришли в смятение. Плакучая ива мягко веет своими длинными ветвями. Какая грусть для человека в этом ее движении!

Прекрасный, ласковый, лазоревый небесный свет. Ароматный, свежий, зеленоватый морской воздух. Яркие краски по изумруду, уходящие в даль полуясной пеленой, - вот какова стала земля! Тучки нежно реют в вышине, одна другой свежее. Сплошными потоками бегут бурные воды. Падает взор мой на мох, растущий у ручья. Как легки и проворны его движения по ветру! Вот закрутилась дымка блуждающих в воздухе нитей... Гляжу, и душа моя хочет вырваться и закружиться вместе с ними. О, этот воздух и свет! Я пьянею от вас! Пьянею - и погружаюсь в грусть.

Тот, кто прислушивался к бегущей с высот Лун воде и к звукам страны Цинь; тот, кто внимал обезьяньему крику на берегах Янцзы; та знаменитая красавица Ван Чжао-цзюнь, видевшая перед собой последнюю "Яшмовую заставу", тот славный чуский поэт, воспевший равнодушный к разлуке кленовый лес, о, эти люди знали, что такое грусть! Так и я, если поднимусь куда-нибудь повыше и гляну вдаль, то, вспоминая их, чувствую острую боль тоски, пронизывающей меня до костей, ранящей меня прямо в сердце.

Душа человека волной бурлит, когда приходит весна. Однако есть и грусть весенняя, грусть, которая, словно падающий снег, вносит в нашу душу смятенье. Но грусть и радость, в бесчисленной толпе человеческих ощущений, как-то одновременно пробуждаются и единятся на этом ароматном празднике природы!

Что если есть у меня один человек, далеко там, на берегах реки Сян? Тучи разделяют нас, и нет возможности свидеться. Над малой волной лью я слезу разлуки, и ей, уходящей на восток, наказываю передать другу мой душевный, любовный привет.

О, если б мне ухватить, задержать этот весенний свет, не дать ему исчезнуть! Я подарил бы его тебе, прекрасный, далекий друг!

Примечания В. М. Алексеева

Лун - гора в провинции Ганьсу с широкой, плоской вершиной. Фигурирует в китайской классической литературе как символ тоски по родине.

... кто внимал обезьяньему крику ... - обезьяний вой, как символ одиночества и тоски, тоже часто использовался.

Ван Чжао-цзюнь (или Чжао-цзюнь, она же Вао Цян) - непризнанная при дворе Хань, согласилась стать женой одного из ханов, отправилась в изгнанье, где писала стихи, полные тоски о родине.

Ясная осень. Скорбныя строфы.¹

Поднимаюсь на гору Цзю-и². Гляжу на чистыя³ реки. Трехсторонний⁴ Сян мчит⁵ свои воды, струит холодом, отдаваясь морю. Тучи вторгаются в осеннюю природу и застилают небо. Я теперь (на чужбине) в странах Цзин и У⁶, и несчетный тысячи верст трудного, лишь птицам ведомого⁷ пути отделяют меня от родимых мест.

Сейчас вечернее солнце своим полудиском сияет по острову и хочет зайти. Чистое озеро начинает блестеть - это луна восходит там, над далеким морем. Я погружаюсь всей думой в мощную красоту осенней природы. Смутно мечтаю о (северной) Янь, ищу глазами, где (южный) Юе⁸.

Опадает лотос. Рeкa подернулась осенними красками. Долгий, долгий ветер… Длинная, длинная ночь! Хотелось бы невероятного… Летать к океану и помечтать у берегов его... Поймать у острова в синем море шесть чудовищ⁹ - да нет такой длинной уды! Ласкаю рукой волнующуюся стихию и еще глубже предаюсь скорби.

Ах, уйду я! Ах, уйду я!¹⁰ Оставаться на людях больше не в моготу. Там, в волшебной стране Пхынлай, я буду ce6е рвать траву бессмертия!

Примечания В. М. Алексеева

1 - 悲 淸 秋 賦 Бэй цин цю фу.

2 - 九 疑, гора [Гора девяти сомнений], на которой, по преданию, был похоронен император Шунь (мифический) и которую счел своим долгом любознательного историка посетить Сыма Цянь (I в. до Р. Хр.).

3 - осенние, прозрачные.

4 - 三 湘, три стадии течения реки Сян в трех областях нынешней губернии Хунань.

5 - журча, мчит (潺 浚).

6 - 荊 吳 к югу от Янцзы.

7 - 鳥 道 "птичий путь". - Комментатор:...惟 上 有 飛 鳥 之 道 "над такими опасными дорогами лежит путь птичьего лета".

8 - поэт всматривается в дали всех четырех стран света.

9 - по Палладию: стремиться к получению высшей ученой степени. Здесь вряд ли намекается на это.

10 - намек на произведение 歸 去 來 辭, Тао Цян’я.

Поднимаюсь на гору Цзюи. Гляжу на осенне-прозрачные реки. Через три области мчит свои воды Сян, струит холодом, отдаваясь морю. Тучи вторгаются в осеннюю природу и застилают небо... Я на чужбине, к югу от Янцзы (в странах Цзин и У), и несчетные тысячи верст трудного, лишь птицам доступного пути отделяют меня от родимых мест.

Вечернее солнце заходит, сияя своим полудиском, как остров. 11истое озеро начинает блестеть - это луна восходит там, над далеким морем. Я погружаюсь всей душой в мощную красоту осенней природы. Смутно мечтаю о северной Янцзы, ищу глазами, где южный Юэ.

Опадает лотос. Река подернулась осенними красками. Долгий, долгий вечер... Длинная, длинная ночь! Хотелось бы невероятного. Лететь к океану и помечтать у берегов его... Поймать у острова в синем море семь-шесть чудовищ, - да нет такой уды! Ласкаю рукой волнующуюся стихию и еще глубже предаюсь скорби.

Ах, уйду я! Уйду я! Оставаться среди людей больше не в силах. Там, в волшебной стране (Пэнлай), я буду срывать траву бессмертия!

Примечания В. М. Алексеева

Цзюи - гора, на которой, по преданию, был похоронен мифический император Шунь и которую посетил историк Сыма Цянь (I в, до н. э.).

К нашим стихам

Смотрите, небо и земля - они гостиница для всей тьмы тем живых! А свет и тьма - лишь гости, что пройдут по сотням лет-веков. И наша жизнь - наплыв, что сон! А радостью живем, ну, много ль мы?

Древний поэт брал в руки свечу и с нею гулял по ночам. Большой был в этом смысл! Тем более - сейчас, когда весна в разгаре, зовет меня одетой в мглу красой, и мир - великий ком - мне в дар свою поэзию дает.

Вы, младшие в искусстве, гениальны! Вы все, что младший брат поэта Се Хой-лянь. А я как стихотворец сам стыжусь, что я для вас не старший брат, поэт Канлэ.

Мы продолжаем наслаждаться уединеньем нашим, и наша речь возвышенною стала и к отвлеченной чистоте теперь идет.

Мы открываем волшебный свой пир, сидя среди цветов. Порхать мы пускаем пернатые чарки, пьянея под луной.

Но без изящного стиха в чем выразить свою прекрасную мечту? Когда же у кого из нас не вый­дет стих, его накажем мы вином, согласно счету в "Золотой долине" (компании друзей, где каждый был поэт).

Комментарии Л. З. Эйдлина

Древний поэт брал в руки свечу и с нею гулял по ночам - из "Девятнадцати древних стихотворений".

Мир - великий ком - из "Чжуанцзы".

Се Хой-лянь (397-433) - младший брат поэта Се Линь-юня (385-433).

Канлэ - титул поэта Се Линь-юня.

"Золотая долина" - название сада в Лояне, при­надлежавшего Ши Чуну. Ши Чун жил при династии Цзинь. Он собирал в своем саду друзей-поэтов. Про­винившиеся наказывались тремя чарками вина.

Слушайте! Небо с землей - для всего живущего, это какой-то постоялый двор. А солнце и луна, свет и тьма? Ведь это лишь гости, безостановочно проходящие по сотням веков... Да и вся наша жизнь, беспочвенно плавающая по поверхности, нечто вроде сна. Много ли в ней радостных минут?

Помните? Люди прошлых времен порой брали в руки по свече и прогуливались по ночам. Уже и в этом был великий смысл. Что же сказать мне о сегодняшней ночи, когда животворная весна прельщает нас природой, закутанной в дымку; когда мир так огромен, что наши слова о нем не реальны; когда, собравшись здесь, в душистом фруктовом саду, мы предаемся радости братского, самой природой лелеемого слияния!

О, мои младшие братья! Все вы талантливые, утонченные люди. Каждый из вас - великий поэт. Один только я, к стыду своему, среди вас не блещу...

Пусть так. Но тихое безмолвное наслаждение этой чудной природой для нас еще не все. Высокий полет наших речей стал еще светлее, еще чище, еще возвышеннее. Открываем волшебный пир, рассаживаясь среди цветов. Вот запорхали наши чарки, и пьянит нас луна...

Послушайте, если тотчас мы не приступим к стихам, то как выразим наши красивые, тонкие мысли? И пусть тот, которому стих не удался, будет наказан количеством чарок, что полагался по-ритуалу той - помните? - компании, что собиралась в былое время в саду "Золотой долины".

Примечания В. М. Алексеева

... что собиралась в былое время ... - поэт напоминает о компании тонких знатоков поэзии, собиравшейся меценатом Ши Чуном. Провинившийся наказывался в ней тремя доу вина (доу - мера жидких и сыпучих тел, равна 10,35 литра).

Весенняя ночь и пир во фруктовом саду¹.

Посвящение² к нашим стихам.

Слушайте! Небо с землей - это для живой твари какой-то постоялый двор. А солнце и луна, свет и тьма? Ведь это лишь гости, безостановочно проходящие по сотням веков... Да и вся наша жизнь, беспочвенно плавающая по поверхности³, нечто вроде сна. Много-ль в ней радостных минут?

Помните? - Люди прошлых времен порой брали в руки по свече и устраивали прогулки ночью⁴. Уже и в этом был великий смысл. Что же сказать мне о сегодняшней ночи, когда животворная весна прельщает нас природой, закутанной в дымку; когда мир - громада⁵, собою дает нам поэтическую речь; когда, собравшись здесь, в душистом фруктовом саду, мы предаемся радости братского, самой природой лелеемого единения?

О, братья мои младшие! Все вы талантливые, утонченные люди. Каждый из вас Сехойлянь⁶. Один только я своими рифмами и песнями, к стыду своему, не могу быть для вас Канлэским маркизом⁷.

Пусть так, но тихое, безмолвное наслаждение этой чудной природой для нас еще не все. Высокий полет наших речей стал еще светлее, еще чище, еще отвлеченнее⁸. Открываем волшебный пир, рассаживаясь в цветах. Вот запорхали наши чарки, и пьянит нас луна⁹...

Слушайте, если мы сейчас не приступим к стихам, то в чем же выразим наши красивые, тонкие мысли? И пусть тот, которому стих не удается, будет наказан числом чарок, полагающимся по ритуалу той, помните, компании, что собиралась в былое время в саду "Золотой долины"¹⁰.

Примечания В. М. Алексеева

Чтобы дать более полное представление о поэзии Ли Бо такого рода, я привожу здесь еще одно из вдохновенных его произведений, которое также причисляю к стихотворениям в прозе, хотя оно и не написано в стиле фу, как предыдущие.

1 - 春 夜 宴 桃 李 園 序 ・ В Чан-ан'е, столице Тан.

2 - Предисловие.

3 - поверхностная жизнь наша.

4 - из анонимных древних стихов (читать горизонтально): 晝 短 苦 夜 長 何 不 秉 燭 游 "День короток, а ночь, увы, длинна. Отчего бы не гулять в ней со свечей в руке? "

5 - 大塊, этот огромный кус!

6 - 謝惠連 поэт, рано, уже в десятилетнем возрасте, блиставший литературным талантом.

7 - Его брат 謝靈 連 Се Лин юнь, пожалованный наследственно в маркизы. - Вежливое самоуничижение есть для китайца также одно из проявлений литературности.

8 - 淸, в смысле 淸 談.

9 - 醉 月 пьянеем под луной и от луны.

10 - Koмпaния тонких знатоков поэзии, под председательством известного мецената Ши Чуна 石 崇. Провинившийся наказывался в ней тремя доу (斗) вина.

Переведенные выше [в цикле "Стихотворения в прозе, воспевающие природу"] произведения Ли Бо стоят гораздо ниже его настоящих стихотворений, бурно вдохновенных и блещущих образами поразительной силы. Хотелось бы приступить к их полному переводу, если бы не эта боязнь переводчика очутиться или в бессовестном положении в отношении поэта или в смешном для недоумевающей перед экзотичностью китайской поэзии русскою публикой.

Предисловие к нашим стихам.

Смотрите: небо и земля - они лишь постоялый двор для всей тьмы тем живых! А ночь и день? Лишь гости, что пройдут по сотням лет-веков...

А наша жизнь-наплыв... что сон. И радостью живем, ну, много ль мы?

Древний поэт брал в руки свечу и с нею гулял по ночам. Большой был в этом смысл!

Тем более - сейчас, когда разгар весны зовет меня одетой в мглу природой и мир - великий ком - мне в дар свою поэзию дает!

Собрались мы в саду душистом персиков и слив, и дело радости небесного порядка в семье людей мы исполняем здесь.

Вы, младшие, талантливы и тонки, вы все — что младший брат поэта, Се Хуэй-лянь. Я ж как певец сти;хов один стыжусь, что я для вас не старший брат-поэт, маркиз Канлэ.

Интимно счастье наше, не изжито, а наша речь уже возвышенною стала и к идеалу чистоты теперь идет.

Мы открываем свой волшебный пир, сидя среди цветов. Порхать пускаем пернатые чарки, пьянея под луной.

Когда же у кого-нибудь из нас не выйдет стих, накажем мы его вином, согласно счету и числу и правилам поэтов знаменитых, что жили в Золотой Долине и творили.

Примечания В. М. Алексеева

Это "стихотворение в прозе" поэта Ли Бо (701-762), китайского Анакреонта, входит в состав каждой китайской антологии и является шедевром среди вообще немногих его прозаических сочинений, которые, так же как и это, более напоминают стихотворение, чем прозу. Оно восхищает китайских критиков своей необыкновенной выдержанностью для каждого знака-слова из заглавия. Вся обстановка пира, оказывается, сложилась в самую совершенную гармонию, и пир оказался только естественным ее дополнением.

В неустойчивой и беспочвенной нашей жизни, плывущей веками в неизвестные нам дали, надо дорожить каждою минутой, даже ночною, чтобы порадоваться ей и посмеяться. И эта ночь, и эта весна, и эта луна, и этот величавый мир вокруг - вот она, поэзия. Значит, и пир наш, на котором поэты пьют и слагают стихи, поэзия тем паче. Пусть же неудачный поэт, нарушающий это целое, будет наказан за свою никчемность... пьянством.

Древний поэт... гулял по ночам - в сборнике начала новой эры "Девятнадцать древних стихотворений" есть такие строки:

Дни коротки,

горькая ночь длинна.

Так почему

не бродить со свечой в руке?

(Пер. Л.Н. Меньшикова)

...младший брат поэта— Се Хуэй-лянь... стар­ший брат — поэт, маркиз Канлэ - первое одобрение своим стихам поэт Се Хуэй-лянь получил от своего стар­шего брата, знаменитого поэта Се Лин-юня. "Маркиз Канлэ" ("канлэский хоу") - титул Се Лин-юня по его владению.

Золотая Долина - сад в Лояне, древней столице Ки­тая. Сад принадлежал поэту и богачу Ши Чуну (249- 300), устраивавшему пиры с состязаниями в слагании стихов.

Перевод публиковался в кн.: Дневная звезда. М., 1974, с. 501-502 (Восточный альманах. Вып. 2). Под иным назва­нием и в ином варианте был опубликован в «Китайской классической прозе в переводах академика В.М. Алексе­ева» (М , 1958, с. 201-202).

Скажите: небо и земля - вот что они?.. Какой-то постоялый двор для всей тьмы тем живых! А что же ночь и день? Лишь гости, что идут по сотням лет-веков...

А между тем плывет на чем-то жизнь... что сон. И в радости живем - ну, много ль мы?

Древний поэт брал в руки свечу и с нею гулял по ночам. Большой был в этом смысл!

- А здесь?.. Могучая весна зовет меня одетой в мглу красой, - и мир, громадный ком, мне в дар поэ­зию дает!

Собравшись здесь сейчас, в саду душистом перси­ков и слив, мы братскую любовь проявим так, как небо нам велит.

Вы, братья младшие, талантливы, умны, вы все - что славный Се Хой-лянь! А я, ваш старший брат, пи­шу свои стихи, стыдясь, что вам не буду Се Лин-юнь.

Веселье, счастье наше без конца! А речь все выше... и идет теперь к святой мечте.

Мы открываем свой волшебный пир, садясь среди цветов. Порхать пускаем ряд крылатых чаш, пьянея от луны.

Но если нет еще изящного стиха, то в чем нам вы­разить свою прекрасную мечту?

Когда же у кого-нибудь не выйдет стих, то будем штрафовать его тотчас вином, и столько раз, как это повелось с поэтов той известной Золотой Долины.

Примечания В. М. Алексеева

Се Хой-лянь - талантливый поэт (394-430), гордость всей поэтической плеяды Се.

Се Лин-юнь - крупный поэт (385-433), двоюродный старший брат Се Хой-ляня.

...известной Золотой Доли­ны - в которой процветал в III в. поэт роскоши Ши Чун.

Это "стихотворение в прозе" поэта Ли Бо (701-762), китайского Анакреонта, входит в состав каждой китайской антологии и является шедевром среди вообще немногих его прозаических сочинений, которые, так же как и это, более напоминают стихотворение, чем прозу. Оно восхищает китайских критиков своею необыкновенною выдержанностью для каждого знака-слова из заглавия. Вся обстановка пира, оказывается, сложилась в самую совершенную гармонию, и пир оказался только естественным ее дополнением.

В неустойчивой и беспочвенной нашей жизни, плывущей веками в неизвестные нам дали, надо дорожить каждою минутой, даже ночною, чтобы порадоваться ей и посмеяться. И эта ночь, и эта весна, и эта луна, и этот величавый мир вокруг - вот она, поэзия. Значит, и пир наш, на котором поэты поют и слагают стихи, поэзия тем паче. Пусть же неудачный поэт, нарушающий это целое, будет наказан за свою никчемность... пьянством.

Переведенное мною в 1910 году это произведение [Переведенное мною в 1910 году это произведение - См.: В. А л е к с е е в. Стихотворения в прозе поэта Ли Бо, воспеваю­щие природу. - "Записки Восточного Отделения Император­ского Русского Археологиче­ского Общества", т. XX. СПб., 1911, стр. 10, 11. - https://chinese-poetry.ru/biblio.php?biblio_id=455] оставляло впечатление тяжелого и неусваиваемого набора слов. От этого впечатления, надеюсь, настоящая версия моего перевода его избавит.

В разноязычной литературе имеется немало переводов этого прекрасного произведения, но, повинуясь "общелитературным" нормам того или иного перевода, мне кажется, мы отходим от повелительных норм-ритмов самого оригинала, и только при строгом соблюдении этих ритмов, с выделением неритмических частей оригинала в соответственные части перевода, мы несколько ближе подходим к оригиналу. Дословный перевод бессилен передать звучную игру параллельных строф, рифмованный же грозит отклонением от текста. В данном переводе все, что есть в оригинале, обязательно отражено, и на долю переводчика осталось только размещение заботливо выбранных слов по ритмическим их группам.