Только что жить с семьей я стал

У входа на Мэнчэнский вал.

Здесь, все деревья пережив,

Осталась роща ветхих ив.

Кто же еще придет сюда

За мной в грядущие года?..

Тщетно тоски я полон весь

О древних, живших прежде здесь...

Придя под этот древний вал,

Я хижину себе связал.

На этот древний вал, туда,

Я поднимаюсь иногда.

Да... древний, вал уже не тот,

Что был давно-давно. И вот -

Теперь лишь я, беспечно сам

Хожу-брожу то тут, то там.

Умчались безвозвратно птицы,

Пересекая небеса.

В горах, стоящих вереницей,

Опять осенняя краса.

Взойду ль наверх, иль вниз спущусь я

По тем холмам Хуацзыган, -

И непреодолимой грустью

Унылый дух мой обуян...

Склонилось солнце. Начинает

Меж этих сосен ветер дуть.

Я к дому устремляюсь в путь…

Роса на травах высыхает.

Вот-вот следы мои догонит

Сияние из облаков,

И бирюза среди холмов

Края моей одежды тронет.

Стесал узорный абрикос

Я в виде вогнутых стропил.

Пырей душистый тут же рос –

Связав его, я кров склонил.

Не знаю, что туман, среди

Стропил гуляющий моих,

Умчится проливать дожди

Далеко у людей чужих.

Среди узорных абрикосов

Вдали-вдали построен дом.

Уж много дней провел я в нем,

К нему взобравшись по откосам.

И северное озерко,

И горы южные я вижу

То здесь, перед собою, ближе,

То за собою, далеко.

Тонкий, высокий бамбук

Над излучиной чистой желтеет.

Темная зелень вокруг

3десь над рябью, колеблясь, темнеет,

Тихо под cyмpaком я

На дорогу Шаншаньскую вышел...

3наю наверно: меня

Ни один дровосек не услышал.

Быстрина течет, сияя,

То кружа, то выпрямляясь.

Зелень листьев бамбука

И густа и глубока.

По тропинке выхожу я

На дорожку небольшую...

С песней устремляю взор

Я на цепи старых гор.

Я не вижу людей

В опустевших горах –

Только эхо речей

Раздается в ушах.

Пронизал глубь леска

Свет обратный опять,

И над зеленью мха

Стал он снова сиять.

Примечания

Свет обратный – заходящее солнце.

Холодны стоят высоко

Горы… Вечер догорающий…

Значит – гость я, одиноко

Между чуждых гор блуждающий.

Я не знаю, что в сосновой

Этой роще люди делают;

Лишь следы я вижу снова,

Где прошли олени белые.

Угасающий отблеск зарницы

Уж осенние горы вобрали.

За передними - в темные дали

Устремились отставшие птицы.

Яркий цвет и темная зелень

Различаются ясно порою:

Видно, сумерки горною мглою

Никуда еще не осели...

Теперь, когда настал закат,

Лазурь и синь вокруг ложится,

И пеньем возмущают птицы

Журчанье вод у ручейка.

Иду я вдоль ручья. Мой путь

Все глуше каждое мгновенье...

Таинственное вдохновенье

Окончится ль когда-нибудь?!

В зеленых и пунцовых

Тонах вокруг плоды,

Как будто это снова

Цветут цветы.

Лишь гостя без заботы

В горах я удержу:

Их в эту чарку-лотос

Я положу.

Тропинка наклонная есть

В акациях скрытa-тиxa.

И мнoгo под cyмpaкoм есть

3еленого мха.

В ответ на стук в воротах

Я только для встречи подмел:

Боюсь, что горный монах

У же подошел.

У старых дворцовых ворот

Тропа меж акаций. К пути

На дальнее озеро И

Она постепенно ведет.

Лишь осень успела прийти -

И ветер не в редкость с дождем.

Осыпались листья кругом -

И некому их подмести...

В легком челноке

Гостя дивного встречаю:

Там на озерке,

Издали он подъезжает...

Вышли на балкон

И сидим за винной чарой.

С четырех сторон

Распустились ненюфары.

Вода у самого балкона

Колышет ширью озаренной.

Чуть двигаясь над пустотой,

Луна повисла сиротой.

И прозвучали, душу раня,

В ущелье вопли обезьяньи...

И ветер издали теперь

Донес их мне, ворвавшись в дверь.

Я от южного холма отплыл

В легком челноке. И вот,

Холмик северный водоворот

Неприступно отделил.

Из-за бухты вдаль взиpaю я

На дома людей чужих.

Далеки мы. Я не знаю их,

Так же, как они меня.

Я тебе на свирели играю.

К бухте вышли мы издали,

И тебя я, мой друг, провожаю...

Вот уж сумерки подошли.

Обратил на мгновение взоры

Я к поверхности озерка:

И, темнея, закутались горы

В побелевшие облака.

Расстались мы с тобой. Иду я

Вдоль этих пышных насаждений,

И в чистые уходят струи

Их опрокинутые тени.

Не так, как ветер, что летает

На императорском канале, -

Здесь вешний ветерок рождает

В расставшихся одни печали.

Свищет-хлещет

Ветер в дождь осенний.

Плещет-плещет

Меж камней теченье.

Разбиваю,

Впрыгнув, волны в капли...

Вновь слетает

Спугнутая цапля.

Быстрин кипучих громкий рокот

Глушит у берегов потока.

Вдоль них, одной воде послушный,

Плыву я к переправе южной.

И плещут стаи уток, чаек,

Передо мною проплывая.

То далеко они, то снова

Ко мне сюда подплыть готовы.

Источник золотистой пыли...

Пью каждый день его я струи.

По меньшей мере, без усилий

Лет тысячу прожить могу я...

С драконом полосатым в паре

Летящий бирюзовый феникс

К Нефритовому Государю

Меня несет на поклоненье.

Примечания

Дракон, феникс - животные-иммортели в даосизме. Символы бессмертия.

Нефритовый Государь - девятое из десяти имен Верховного Существа в даосизме.

Мелкий чистый родник

В белых камешках вьется.

Взять рукою тростник

Мне еще удается.

Здесь, с обеих сторон,

Я живу над водою,

И, луной освещен,

Платье легкое мою.

Холмик северный зеленеет

Там, на север от озерка.

В роще смешанной орхидеи:

Краснота их горит, ярка.

Извиваясь, и изгибаясь,

Воды с юга несет река,

То светлея, то исчезая

Там, за синей каймой леска.

В бамбуках кругом - безлюдье.

Я совсем один сижу.

То играю я на лютне,

То протяжно засвищу.

Из людей никто не знает,

В глубине лесной, что я

Вставший месяц созерцаю,

Озаряющий меня.

Все деревья на верхних ветвях

В ненюфарах. Во время расцвета,

Распуствшись повсюду в горах,

Эти чашечки алого цвета

Близ потока, в тиши у дверей,

Где никто из людей не бывает,

В беспорядке, по воле своей

Раскрываются – и опадают.