С хвоей темно-зеленой

это дерево в тесном доле..

И зимою и летом

остается оно таким.

Год проходит, и снова

видит дерево снег иль инеи.

Разве кто-нибудь скажет,

что не знает оно времен?

Мне наскучило слушать

каждый день здесь мирские речи.

Отыскать себе друга

я приду в столицу Линьцзы.

Там, в Цзися, как я слышал,

много тех, кто книги толкует.

Эти люди помогут

разрешить сомненья мои.

Я собрал свои вещи,

даже день отъезда назначил.

Даже перед разлукой

попрощался уже с семьей.

Но я все же колеблюсь,

не успев уйти за ворота.

В дом вернусь и присяду

и еще подумаю раз.

Нет, мне вовсе не страшно

то, что путь окажется долгим,

А одно только страшно,-

что обманут люди меня,

Вдруг да в нашей беседе

не сойдется их мысль с моею,

И навек я останусь

лишь посмешищем для других...

Все, что сердце тревожит,

трудно выразить мне словами.

Чтоб с тобой поделиться,

написал я эти стихи.

С самой юности чужды

мне созвучия шумного мира,

От рожденья люблю я

этих гор и холмов простоту.

Я попал по ошибке

в пылью жизни покрытые сети,

В суету их мирскую –

мне исполнилось тридцать тогда.

Даже птица в неволе

затоскует по старому лесу,

Даже рыба в запруде

не забудет родного ручья.

Целину распахал я

на далёкой окраине южной,

Верный страсти немудрой,

воротился к садам и полям.

Вся усадьба составит

десять му или больше немногим,

Дом, соломою крытый,

восемь-девять покоев вместит.

Ива с вязом в соседстве

тень за домом па крышу бросают,

Слива с персиком рядом

вход в мой дом закрывают листвой.

Где-то в далях туманных

утопают людские селенья,

Томной мягкой завесой

расстилается дым деревень.

Громко лает собака

в глубине переулка глухого,

И петух распевает

среди веток, на тут взгромоздясь.

Во дворе, как и в доме,

ни пылинки от внешнего мира,

Пустота моих комнат

бережёт тишину и покой.
 

Как я долго, однако,

прожил узником в запертой клетке

И теперь лишь обратно

к первозданной свободе пришёл.

Здесь, в глуши деревенской,

дел мирских человеческих мало:

Переулок убогий

чуть тревожат повозка и конь.

Белый день наступает,

и терновую дверь затворяю,

Чтоб в жилище пустое

не проникла житейская мысль.

Постоянно и снова

по извилистым улочкам узким,

Стену трав раздвигая,

мы проходим из дома и в дом.

И, встречая соседа,

мы не попусту судим да рядим,

Речь о тутах заводим,

как растет конопля, говорим.

Конопля в моем поле

что ни день набирается силы;

Мной взрыхленные земли

с каждым днем разрастаются вширь.

Я все время в боязни:

вдруг да иней, да снег на посевы –

И конец моим всходам,

и закроет все дикий бурьян!

Вот бобы посадил я

на участке под Южной горою,

Буйно травы пробились,

робко тянутся всходы бобов.

Утром я поднимаюсь –

сорняки из земли вырываю,

К ночи выглянет месяц –

и с мотыгой спешу я домой.

Так узка здесь дорога,

так высоки здесь травы густые,

Что вечерние росы

заливают одежду мою.

Пусть промокнет одежда,

это тоже не стоит печали:

Я хочу одного лишь –

от желаний своих не уйти.

С давних пор так бывало –

ухожу я и в горы и к рекам,

Среди вольной природы

знаю радость лесов и равнин...

И беру я с собою

сыновей и племянников малых;

Сквозь кусты продираясь,

мы идем по пустынным местам.

И туда и обратно

мы проходим меж взгорьем и полем,

С сожаленьем взираем

на жилища старинных людей.

Очага и колодца

там следы во дворах сохранились,

Там бамбука и тута

полусгнившие видим стволы.

- Ты не знаешь, - спросил я

дровосека, рубившего хворост,-

Тех селений, в какие

эти люди отсюда ушли? –

Дровосек распрямился,

поглядел на меня и ответил:

- Эти умерли люди,

их в живых уже нет никого...

"Поколенье другое –

с ним дворцы изменились и площадь",

Значит, слов этих старых

до сих пор еще правда жива,

Значит, жизнь человека

состоит из игры превращений,

И в конце ее должен

возвратиться он в небытие.

Никого. И в печали

я иду, опираясь на палку,

Возвращаюсь неровной,

затерявшейся в чаще тропой.

А в ущелье, у речки

с неглубокой прозрачной водою,

Хорошо опуститься

и усталые ноги помыть...

Процедил осторожно

молодое вино, что поспело,

Есть и курица в доме –

и соседа я в гости зову.

Вечер. Спряталось солнце,

и сгущается в комнате сумрак.

В очаге моём хворост

запылал - нам свеча не нужна.

Так и радость приходит.

Я горюю, что ночь не продлить мне:

Вот опять с новым утром

появилась на небе заря.