Мхи, сорняки

Или зелень пушистая злаков?

Или зеленая рябь застилает мой взор,

Долго в окошке вагонном

Пейзаж одинаков:

Сонный, зеленый

Плывет-наплывает простор...

Это хлеба -

Неоглядное море страданий,

А над волнами, на шее, длиннющей, как жердь,

Вдруг голова

Со всклокоченными волосами -

Стайка густых тополей,

Заслоняющих смерть...

За тополями

Под солнцем иссохшие руки

Вертят колодезный ворот - священен их труд!

Струйки живительной влаги -

Даянье за муки.

Всех, кто отмучился, лег -

Тополя стерегут.

Лёссовый холмик

Под тощими кронами спрятан,

Душ отдыхающих вечен и сладок покой.

Вот за святые труды и бесценная плата:

Нет ни тревоги,

Ни боли тебе никакой! ..

Спустилось солнце, и заботы дня

Прочь отошли, оставили меня.

Печальный сумрак, тишину храня,

Не зажигал я в комнате огня.

Будить мечты дано вечерним зорям.

Оцепененье овладело мной...

Я словно окунулся в мир иной,

Как в сумерки меж радостью и горем.

Представилось мне: вместо потолка

Нависли надо мною облака,

Из влажной, моросящей пелены

Пробился бледно-желтый луч луны;

Журавль бессмертный - сказочная птица

В одежде белой с алым хохолком -

Вплывает на луче и прямиком

Из облаков ко мне, ко мне стремится.

Ни он ни звука мне, ни я ему...

Но, прикоснувшись к гостю моему,

Я ощутил, как чудо из чудес,

Свою причастность к таинствам небес.

Журавль прекрасный-... кто он и откуда?

Поднял глаза... Где люди? Где луна?

Мрак навалился, воет тишина.

Теперь всю ночь без сна лежать я буду.

Пишу накануне дня "двойной девятки" - праздника осени.

Хризантемы в зеленой фарфоровой вазе,

Хризантемы в хрустальном граненом сосуде,

И в плетеной корзиночке феи небесной,

И с кувшином вина на эмалевом блюде;

Хризантемы средь тонких бокалов и крабов...

Хризантемами часто любуемся все мы:

Вот бутоны, вот те, что едва приоткрылись,

А подальше - там в полном цвету хризантемы!

Здесь "куриные лапки" кровавого цвета

Смотрят в небо, блестя золотистой каймою;

Пышный "праздничный шар" над землею склонился

Розоватой причудливой бахромою.

Рядом - сонно-ленивые желтые астры,

Как пчелиные соты у них сердцевины;

Лепестки их, что тесно прижались друг к другу,

Прикрывают цветок занавескою длинной.

Хризантема - цветок и прекрасный и гордый -

Тяо Цяня великой души воплощенье!

Ты на празднике осени с нами ликуешь,

Это день твоего, хризантема, рожденья.

Не напомнишь ты нам сладострастную розу,

Незаметной фиалке с тобой не сравниться.

Прославляли тебя поколенья поэтов,

Ты - великой истории нашей частица.

О цветок благородный! Ты - сердце поэта!

Я пою о тебе - и душа оживает,

А когда я в раздумье о родине нашей -

Хризантемой надежды мои расцветают.

Вей же, вей над Китаем, о ветер осенний!

Я желаю воспеть - нет прекраснее темы! -

Хризантему - красу моей милой отчизны,

И отчизну, прекрасную, как хризантема!

Я прошу тебя, ветер, лети над Китаем,

Пронеси над отчизною думы поэта;

Пусть слова мои станут твоим дуновеньем,

Разбросай их цветами по целому свету.

Вей же, вей над Китаем, о ветер осенний!

Воспеваю я в строках горячих поэмы

Хризантему - красу моей славной отчизны,

И отчизну, прекрасную, как хризантема!

Толпа на улице горланила, ревела,

Текла рекой капризной - как хотела.

Так в молодости мысль не хочет знать предела!..

Ревет седой поток и рвется из теснины,

Путь пролагая в дальние равнины,

Где сгладятся его глубокие морщины.

И у прибрежных ив есть гордое стремленье

Взор совершенством привлекать и тенью.

Нет совершенств. Но есть несовершенство зренья.

Как перейду я мост, ведущий в день вчерашний,

Дай выход, бог, тоске моей всегдашней,

Всю кровь мою сгусти в один цветок на пашне.

Дыхание мое, будь ароматным паром,

Всем безучастным грудь зажги пожаром.

Я буду знать тогда, что жизнь ушла недаром.

Последнее, господь, желанье одиночки:

Душе моей ты не даруй отсрочки

И не храни при ней нечистой оболочки.

Лишь догоревшая свеча

Лить слезы перестанет.

Ли Шанъинь (812-858)

Свеча!

О, красная свеча!

Она ярка и горяча!

Скажи, поэт:

А сердце, что в груди твоей,

Сравнится ли пыланьем с ней

И таково ль на цвет?

Свеча!

Кто форму воску дал,

Кто стан твой стройный отливал,

Огонь души возжег?

Сгорая, ты даешь нам свет!"

Противоречье здесь, секрет? ,

Конфликт, ошибка, рок?

Свеча!

Противоречья нет

И нет ошибки тут:

Ты призвана давать нам свет,

Затем тебя и жгут.

Свеча!

Гори, гори всю ночь!

Вселенной ты должна помочь,

И пусть в лучах твоих

Растает страшный сон людей,

Ты кровь им пламенем согрей,

Разбей темницы их.

Свеча!

О, красная свеча!

Сиянье твоего луча

Едва пронижет тьму -

Тебя охватывает дрожь,

Ты восковые слезы льешь...

Но почему?

Свеча!

Ты призвана сиять.

Зачем же слезы проливать?

Горенье - радость, свет!

А! .. Знаю! Ветер так жесток,

Он гасит слабый огонек

И сводит свет на нет.

Гореть и жить - одно и то ж:

Ты от волненья слезы льешь!

Свеча!

Гори и слезы лей,

Топи свой воск, свети сильней,

Теплом живительных лучей

Ты утешай людей и грей.

Свеча!

Весь век короткий свой,

Слезу роняя за слезой,

Ты чуешь смерти страх.

Тебе отмерен жесткий срок:

Обуглится твой фитилек

И обратится в прах.

Свеча!

Пусть слезы, смерть - пускай!

Плод жизни - щедрый урожай.

Дотла сгорев, людей согрев,

Взрыхлишь ты почву под посев.

Свеча!

"Не с жатвою спеши,

А под посев поля паши!"

Понятно каждому, кто не лишен ума:

Весь мир для нас - огромная тюрьма.

Но – образцовая! Ей должно обновлять,

Перевоспитывать, а не карать!

В грязи и в лужах башмаки промокли,

Но ливень освежил и вымыл душу;

Земля, насквозь пропитанная влагой,

Сырым дыханьем ударяет в ноздри...

В пруду сегодня золотые рыбки

Наверх всплывают - холод им не страшен.

Восточный ветер долго что-то шепчет...

Настойчивый! Не скуп на уговоры:

Он убеждает ласково тростник

Раскрыть едва проснувшиеся почки.

Они набухли под дождем весенним,

Но вышел пруд из топких берегов,

И стебли оказались под водою.

А тонкие, сухие ветки вяза

Приход весны не замечают вовсе;

Они к беседке старой прилепили

В голубизне чешуйчатого неба

Иероглифами их можно счесть,

Шедевром каллиграфии тончайшей.

Так по почтовой голубой бумаге

Прошлась бы кисть монаха Хуай-су.*

Величиною с добрый боб, не меньше,

Бутоны на кустарнике гвоздичном

Исполнены великой силы жизни:

В небесный свод уставясь удивленно,

Предчувствуют свой завтрашний расцвет.

Вот так же в муках творчества поэт

Пытается в пространстве уловить

Звучанье неоконченной строки.

Весна! Стремясь в твои проникнуть тайны

И испытав твои святые чары,

Я забываю о самом себе.

О, если бы на то достало силы,

Чтобы в твое великое творенье

Мне фразу неумелую вплести!

Примечания

*Хуай-су (725-785) – буддийский монах и знаменитый каллиграф, автор сочинений по каллиграфии.

Ты - и баловень природы

и ошибка роковая:

Искра, брошенная ею,

в сердце пламенем пылает.

Жар души - не адский пламень,

но горнило-тело хрупко:

День придет - огонь взыграет,

разорвет твою скорлупку.

Мед любви познало сердце

для того, тебе сказали,

Чтобы радости и счастья

в нем цветы произрастали;

Но тоска в нем и страданья

глубоко пустили корни,

Сердце бедное сжимают

все теснее, все упорней.

В чем же смысл мучений этих -

кто ответит мне, о небо?

Человек! .. Никто на свете

так велик и мудр так не был!

Проникает в тайны жизни

человеческое око.

Оттого ли жизнь карает

человека так жестоко?

Новый год опять нагрянул -

зверь с ощеренною пастью

Все вперед нас, к смерти гонит,

к мраку, холоду, ненастью...

Широко Судьба шагает,

шаг величием отмечен.

Путь ее гигантский - Время -

безначален, бесконечен.

Нас же, мечущихся слепо

и без толку, муравьями,

Отшвырнет судьба ногою

да стопой придавит в яме.

Вот и дело! .. Смерть, давно ты

мне грозишь своим явленьем.

Приходи, прошу, скорее,

положи конец мученьям.

Смерть на стук наш не откроет

врат в свое гнилое царство.

Жизнь, хоть просишь - не уходит,

как и смерть, полна коварства!

Представьте, люди говорят,

Я на звезду похож,

Но тускло звездочки горят...

Сравненье это - ложь!

Но пусть я - слабая свеча,

Что дарит людям свет:

Есть польза от ее луча,

А в звездах проку нет.

Похож я, говорили мне,

На пламенный цветок:

Мол, ветер, дуя по весне,

Пожар во мне разжег...

Пусть так. Еще порыв - и что ж?

Я весь сгорю дотла,

В золе остывшей не найдешь

Ни красок, ни тепла.

Готов сравнить меня иной

С темнеющей вдали горой,

Я - темный-де поэт.

А может быть, моя душа,

Как даль морская, хороша,

Как свежих роз букет!

Да, могут люди невпопад

Бог весть чего наплесть! ..

И так и этак говорят,

Не скажут лишь как есть.

Благодарю, мои друзья,

Я отвечаю им,

Вниманьем вашим тронут я

К достоинствам моим.

Столь часто быть героем дня

Завиднейший удел.

Но ведь у вас и без меня

Полно забот и дел.

Когда вас в спешке, в суете,

Изнывших в летней духоте,

Овеет ветерок -

Ведь вы не спросите, зачем

Явился он и прислан кем...

Одно здесь важно - в срок!

День был полный!..

Жизни волны

К ночи улеглись.

Над землею

Толстым слоем

Стылый мрак навис.

Древним зеркалом глядится

Молчаливый пруд.

В нем ничто не отразится –

Пусто, сыро тут.

Наклонись над ним, прохожий:

Пусть покажет он,

Как издерган, как встревожен,

Как ты изможден!..

На мгновенье станешь зрячим.

Но не смыть слезам горячим

Пыль дорог с лица.

Отчего бы им, упорным,

Непритворным, непокорным,

Литься без конца?

Видно, есть у слез желанье

Намочить твой ус

И вселить в тебя познанье:

Вот он - жизни вкус!

И тебе, подушка, тоже

Свой назначен груз.

Что ж, испробуй, как прохожий

Тот же самый вкус...

И терпи: еще не скоро

Заблестит рассвет...

В чем еще найдет опору

Высохший скелет!

Гулко отбивает стражи

Барабан ночной*,

Слышу сердцем, слышу даже

Грудью и спиной.

Бьет он тяжко, бьет сурово,

Призывает встать и снова

Устремиться в бой.

Струны-нервы натянулись,

Волны жизни вновь качнулись,

Тянут за собой...

Смерть найдет меня в сраженье:

Бегство - то же пораженье;

Сдаться в плен? Забудь!

Жизнь загадочна, жестока:

Как увидеть подоплеку,

Что принять за суть?

Все вино всей жизни нашей

В золотой небесной чаше.

Чья же тут вина,

Что кого-то обделили,

Что кому-то дать забыли

Этого вина?

Чтобы в шутку тебе помолиться,

Я сандал благовонный зажег.

Кто, однако, подумать бы мог,

Что так сильно он разгорится!

Что туманом заволокут

Мир вокруг ароматные струи,

А в слезах, что из глаз потекут,

Растворятся твои поцелуи! ..

Утишая мой детский испуг,

Ты, как мать, зашептала мне вдруг:

"Здесь я, здесь..." И с лукавым упреком:

"Это будет тебе уроком!"

Искра смеха - и слез уже нет.

"Шутки брошу..." - шепчу я в ответ.

Погасла лампа. На кровати - Спящий.

И лунный свет,

Серебряный, скользящий,

В окно сквозь чащу листьев просочился,

По лбу, щекам уснувшего разлился,

Целуя сонный лик,

Легко лаская,

Случайные следы с него смывая,

Следы борьбы, усилий, напряженья,

И оставляя только выраженье

Недумного покоя и свободы,

Дарованное промыслом природы.

Черты лица плывут

И тонут где-то

В скольженье тени и в скольженье света.

Вот человек в естественном обличье!

Вот подлинность творенья

И величье!

В созданье человечьего лица

Луна служила формой для творца.

Как люб мне,

Как мне дорог этот Спящий,

Неискаженный, чистый, настоящий!

Спокойствие во всех его чертах.

Проснется он - во мне проснется страх...

Чем дольше я гляжу на облик милый,

Тем я о нем тревожусь с большей силой

Каким его увижу в то мгновенье,

Когда настанет время пробужденья.

Мне самому б заснуть до той минуты!

Но ласточкой осенней

Дрема круто

Вычерчивает круг перед глазами

И тут же исчезает за домами.

Струй серебро

Луна все льет и льет

На Спящего,

В его отверстый рот...

А тот, отбросив кандалы забот,

К источнику припал и пьет и пьет!

О, пусть не прерывается твои сон,

Пусть бесконечно долгим будет он.

Пей влагу света лунного и спи,

Не просыпайся,

Сладостно храпи.

Мне так приятно слушать этот звук!..

Он говорит мне, что открылись вдруг

Врата в храм сердца Спящего...

Творец

Там полновластно правит наконец.

Солнце трудилось в поте лица

День-деньской без конца.

И вот, получив в награду

Сумрак, покой и прохладу,

Раскраснелось от счастья светило,

Лучи за горами скрыло.

Тихо... Неслышным дождем темнота

Сеет и сеет над миром;

Каждым листочком отходят ко сну

Ветки зеленых акаций.

Порастащили к себе фонари

Злато - остатки заката,

И с высоты золотые цветы

Мреют подслеповато.

Только фонтан, неуемный фонтан

Смехом безмолвие будит.

Плотно поужинав в душных домах,

Сытыми пчелами люди

В сумрак, сгустившийся над переулком,

Стайка за стайкой, спешат на прогулку.

У деревянных перил моста

О чем негромко жужжат уста? ..

Предмет обсуждений - краса и уродство,

Низость людская и благородство,

Всевластья женского строй непрочный,

А также губительный ветер восточный.

Волшебные сумерки! В чем ваша тайна?

Лишь в том, что подслушано мною случайно?

В жужжанье толпы, что над ухом повисло?

И нет в вас иного, высокого смысла?..