Кан Байцин был пионером новой китайской поэзии, как и его современники Лю Баньнун, Лю Дабай, Чжу Цзыцин. Будучи теоретиком стиха и его практиком, он принимал самое деятельное участие в дискуссиях о будущем отечественной литературы в период до и после Движения 4 мая. Борясь против старых поэтологических канонов и догм, тормозивших развитие поэзии, Кан Байцин утверждал (впадая в другую крайность) необязательность поэтического ритма, предлагал заменить его "естественным ритмом, свойственным разговорной речи вообще". В споре о "духе новой поэзии" Кан Байцин выдвинул идею "творчества", т. е. идею самобытности поэтического слова в противовес имевшему хождение традиционному принципу подражания старым образцам. "В новой поэзии, - писал он, - главное - это дух, и необязательно связывать себя рифмой". И далее: "Новая поэзия отбросила старые правила и утвердила естественные ритмы". И наконец: "Мир поэзии создается воображением".

Эти и другие высказывания Кан Байцин стремился материализовать в собственном творчестве. С 1919 г. поэт широко сотрудничает в ежемесячнике Пекинского университета "Синь чао", печатается в журнале "Шаонянь Чжунго". В 1922 г. выходит в свет его сборник "Трава"; в 1924 г. в исправленном виде и с измененным названием - "Трава впереди" - сборник переиздается. "Трава" привлекла внимание читателей своей свежестью и новизной. Кан Байцин показал широкие возможности разговорного языка как языка поэзии. Критики и поэты 20-х гг. увидели в стихах Кана легкость и раскованность; "он свободно высказывает все, что таится у него на сердце, как бы помимо собственного желания и воли".

Поэт вдохнул новую жизнь в традиционный жанр путевых заметок в стихах; его цикл "Путешествие в Лушань" был высоко оценен современниками.

Кан Байцин одним из первых стал писать "короткие стихи" (сяоши), популярные в 20-е годы.

Стихотворения "Травы" человечны и гуманны. Но в строках социального звучания мы обнаруживаем скорее констатацию факта неотвратимости людских страданий и бед, нежели попытку разобраться в их первопричинах.